Встречные огни - [54]
М л а д е н. «Василь Коларов» — Одесса, «Васил Коларов» — Варна…
Р о м а н. Варну я никогда не забуду!
М л а д е н. А когда ваш «Коларов» заходил к нам?
Р о м а н. «Коларов» пока еще не заходил. Но я лично побывал у вас еще в сорок первом. Служил тогда под Одессой в команде пловцов-минеров.
М л а д е н (восхищенно). Вы были среди них? (Горячо пожимает руку Роману.) Тогда у нас много об этом говорили… шепотом, конечно: гитлеровцы ж держали под Варной целую эскадру!
Р о м а н. Хлопот у нас было с ней немало!
М л а д е н. Но каждый ваш «фейерверк» был для нас как сигнал — держаться и действовать! Кстати, товарищ Роман… не в вашей ли команде служил матрос… Петро?
Р о м а н. Петро? Курганов?
М л а д е н. Фамилии, к сожалению, не знаю… Он был в Болгарии?
Р о м а н. Конечно, как все наши минеры.
М л а д е н (радостно). Товарищ Роман! (Вскочив.) Неужели я напал на след? Даже не верится! Петро для моей семьи — больше, чем родич. Мы столько лет его ищем. Где он сейчас?
Р о м а н (поднявшись). Погиб… тогда, в сорок первом.
М л а д е н (с болью). Нам так хотелось, чтоб он был жив!
Р о м а н (сочувственно). А может, это не тот Петро? Как он выглядел? Не помните?
М л а д е н. Я никогда его не видел. Была б здесь моя Лиляна, она б вам рассказала!
Р о м а н (слегка вздрогнув). Вашу жену зовут… Лиляна?
М л а д е н. Вас удивляет это имя? У нас его повсюду услышишь.
Р о м а н (задумчиво). Лиляна! (Внимательно взглянув на Младена.) Дети у вас взрослые?
М л а д е н. Опасный возраст. Но Лиляна их держит в руках.
Р о м а н (грустно). А я свою дочку сам воспитываю… Жене моей не довелось увидеть ее даже школьницей.
М л а д е н. Девочка учится хорошо?
Р о м а н. Девочка уже кандидат наук!
М л а д е н. О! А кандидата в мужья еще не подыскала?
Р о м а н. Женихи вокруг нее как шмели гудят. Не успевает отгонять.
М л а д е н. Зачем же отгонять? А вдруг подвернется какой-нибудь порядочный шмель?
Р о м а н. Как ты угадаешь, порядочный он или нет, когда все они теперь бородатые?! Вскружит девушке голову, пойдут домашние заботы и… прощай, наука!
М л а д е н. Но… от любви не скроешься! Она и ученых не обходит.
Р о м а н. Поэтому я и волнуюсь.
М л а д е н. А уже… надо волноваться?
Р о м а н. Понимаете, сегодня утром… вашего судна здесь еще не было. Начали мы разгрузку, включили лебедку, и вдруг…
М л а д е н. Оборвался трос?
Р о м а н (махнув рукой). Сердце мое оборвалось…
Перемена света. Просцениум. З а г а р о в со своей б р и г а д о й, под музыку, поспешно передвигают декорации.
З а г а р о в. Мальчики, живей: публика ждет!
П е р в ы й д о к е р (критически оглядывая смонтированные детали декорации). Думаешь, нам поверят, что это Одесский причал?
З а г а р о в. Должны поверить! (Указывая в сторону зрителей.) У них другого выхода нет!
В т о р о й д о к е р. Майна трап! Еще немного! Хорош!
З а г а р о в. Внимание! Стрелки часов передвигаются на полсуток назад!
Одесский порт. У трапа теплохода «Василь Коларов» с гитарой стоит Р о с т и к. Неподалеку — З а г а р о в и д о к е р ы с цветами в руках.
Р о с т и к (напевает).
Р о м а н (спускаясь по трапу). Вы здесь кому серенаду излагаете?
Р о с т и к. Извините… вы капитан этого корабля?
Р о м а н. Допустим. А вы кто? От какой организации?
Р о с т и к (приветливо). Не догадываетесь? Я… Ростик.
Р о м а н. Ростик? Как это понимать?
Р о с т и к (смутившись). Буквально… Ростислав Филиппович Гергелюк. Но все меня называют Ростик, потому что я молодо выгляжу.
Р о м а н. Н-да… вас и борода не очень выручает. А что вы тут делаете?
Р о с т и к. Разве ваша дочь не предупредила, что я… могу появиться?
Р о м а н. Ничего не понимаю!
Романа окружают докеры, во главе с Загаровым.
З а г а р о в (протягивая цветы Роману). От четвертой бригады докеров. Пусть молодые будут здоровы и… (Подает сигнал докерам.)
Д о к е р ы (протягивают цветы Роману, хором). Счаст-ли-вы!
Р о м а н (пожимая плечами). Что с вами?
З а г а р о в. Будет вам, Роман Сергеевич! Думали, все на тихаря? (Указывая на Ростика.) Доктор не такой скрытный: когда разыскивал, где стоит «Коларов», поделился со мной…
Р о м а н. Ты что-то путаешь, Федор Антонович!
З а г а р о в. Что-о? К вам приехала ваша родная дочь из Киева или ко мне моя двоюродная соседка из Херсона? (Ростику.) Что вы на это скажете, товарищ жених?
Р о с т и к (встревоженно). Жених? Кто вам сказал? (Роману.) Поймите меня правильно!
Р о м а н (раздраженно). Да откуда вы свалились?
Р о с т и к. Лично я — из Киева. Перед получением диплома был на практике в Винницкой области. Вчера эта практика закончилась. Я сел в поезд, а он пошел не в ту сторону… Вот я и возвращаюсь в Киев через Одессу. Сабина собиралась в эти дни погостить у вас… Я хотел ее проведать. Мы… друзья.
Р о м а н. Сабина? (Грозно.) Это какая Сабина?
Р о с т и к. Ваша, так сказать, дочь.
З а г а р о в (Роману). Извините, кэп… вы, кажется, уже немножко позавтракали: забыли, как зовут вашу дочь! Она собиралась приехать?
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.