Встречное движение - [94]

…После чего поехал… на кладбище.

Это не было внезапным порывом, порожденным угрызениями совести, — яс самого начала намерен был отдать последний долг Иваше, но…не со всеми. И не только потому, что не хотел, чтобы видели меня.

Приехав к кладбищу, я в полутьме быстро шел, поглядывая только на те могилы, около которых навалены были свежие венки… Около одной из них все еще стояли люди — я присмотрелся: Сарычев и Чеховский держали под руки какую-то древнюю старуху, которая, стоило им отпустить ее, валилась на могилу И ваши, словно бы хотела, чтобы и ее зарыли с ним… А я и не знал, что у Иваши есть такая древняя мать…

Меня никто не видел, и я решил отойти подальше и переждать, но в этот момент Сарычев и Чеховский чуть замешкались, и старуха снова повалилась на могилу, увлекая и их… Сарычев оказался на коленях, Чеховский на земле. Быстро поднявшись, они цепко подхватили старуху под руки, повели прочь — Гапа шла позади и отряхивала то одного, то другого… Они прошли неподалеку от меня, по соседней аллее, и тут я не столько узнал, сколько понял: это была не мать Иваши — это была Дуня…

…Спустя полчаса я покинул кладбище и с ощущением бессмысленности смерти, вытекающей из бессмысленности жизни, отправился в ресторан «Метрополь», чтобы проститься с… мамой…

— И еще к Стелле, — подумал я, покосившись на часы и нетерпеливо поглядывая на официанта, который из-за моего плеча наливал мне в бокал багровое «Цимлянское»…

…Светлан опоздал, я ждал его, дрожа от холода, клялся, что еще две минуты и уйду, даже засекал время на секундомере своей «Сейки»…

Наконец, он появился и с изумлением посмотрел на меня.

— Я здесь случайно, — сообщил он, — был уверен, что вы сбежите!

— Как видите, — холодно ответил я.

— Да, вы честный человек, приехали сказать, что передумали?

— Я не передумал, — спокойно возразил я.

Кажется, Светлан растерялся. Может быть, он просто испытывал меня и хотел лишний раз насладиться разоблачением моей подлости, слабости, неспособности к действию.

— Куда это вы так вырядились, — раздраженно буркнул он, — небось, и выпили без меня?..

Ага, к нему вернулось прежнее настроение…

— Билет купили? — спросил он. — Давайте сюда!

Я отдал ему билет.

— Отчего не СВ — глянув, взорвался Светлан, но о ботинках не вспомнил, не спросил и тем самым с головой выдал себя.

Приехав в Серебряный Бор, мы отправились не на дачу, к реке; всю дорогу Светлан ворчал, что наверняка и льда не окажется, и снега — не на чем будет следы оставить, да и вообще ничего не получится…

— Записка-то останется и ботинки тоже, — подчеркивая, что я все замечаю, все понимаю, сказал я, — разве этого мало?

— А вы, я вижу, очень хотите умереть?

— А разве я собираюсь умирать? — подловил его я.

Светлан не нашелся, что ответить, только небрежно махнул рукой.

Мы вышли к реке — льда не было и в помине; вернувшись на дачу, сидели, не зажигая света…

— Черт, — сказал Светлан, — столько усилий, а толку чуть — без проруби никто не поверит… будут не труп искать… вас!

— Вы что-нибудь предлагаете или просто отказываетесь? — спросил я.

— А что я вам могу предложить, кроме как в самом деле оставить труп?

— Вот те на, — рассмеялся я, — а кто же напишет роман-исповедь?

— А вы уверены, что живой труп сумеет написать? — он бил меня в самое больное место, он просто завидовал мне.

— Не уверен, но попытаюсь… вы же сами считали, что если начать новую жизнь…

— Вырядились, часы отличные… разве это новая жизнь?! — перебил он меня.

— Хотите часы? — спросил я.

— Давайте! — ответил он.

Я снял «Сейку» и протянул ему. Он надел их на руку, убедился, что циферблат фосфоресцирует… удовлетворенно хмыкнул.

— Еще что-нибудь? — спросил я.

— Послушайте… вы уверены, что вас не будут искать?

— Уверен… Я уже давно живу один, и никто меня, увы, не ищет…

— Тогда зачем же маскарад? — спросил Светлан. — Уйдите со своим паспортом, живите…

— Разве вам не нужен мой паспорт?

— Зачем, я мог бы купить любой…

— Почему же не купили?

— Может, мне нравится мое имя, — зло ответил он, — я же не вы!

Тупая злоба овладевала мной, но я терпел, твердо веря, что Светлан так или иначе приоткроет свой замысел.

— В самом деле, — задумчиво сказал он после некоторой паузы, — если верите в себя, да только груз жизни гнетет, уезжайте в Израиль — никто вас не знает и вы — никого, там тепло, девушки с голубыми волосами… начнете жизнь сначала… Ну а ежели не верите в себя, то что мешает вам поставить точку раз и навсегда…

— Только то, что я… не смогу сам… своими руками, — почувствовав, что Светлан исподволь подводит меня к тому, что задумал, горестно признался я, — вот если бы вы… если бы смогли…

— Почему именно я?! — возмутился Светлан. — У вас столько любовниц, пусть бы они…

— Они уже убили меня, да не добили, — ответил я.

— Это слова! Слова! — раздраженно сказал Светлан. — Да и зачем мне это?! Да и… чем?!

— Ничем! — весь напрягшись и боясь спугнуть его, сказал я. — Достаточно ткнуть пальцем — в сонную артерию, даже не ударить — надавить и все!

— Смотрите, знаете…

— Знаю… ну, так каков ваш ответ?

— А вы меня что, просите об этом? — голос Светлана дрогнул.

— Да… прошу… не бойтесь… записка моя ведь у вас?