Встречное движение - [92]
Я промолчал.
— Теперь пишите записку, — приказал он, — вернее, две: одну я себе возьму на всякий случай…
— Вам-то зачем? — спросил я.
— Надо, — ответил он. хотя всегда мог объяснить даже труднообъяснимое.
— Что писать? — покорно спросил я.
— Вы же писатель, если предсмертную записку сочинить не можете, тогда зачем за роман беретесь! — воскликнул он и добавил: — Только не забудьте упомянуть, что вас мучает запах газа это вернейший признак шизофрении.
— Хорошо, — согласился я, — напишу…
— Записку сунете в ботинок, чтобы не улетела… — увлеченно фантазировал Светлан, — а ботинок завтра весь день носите — слышали небось, что они наловчились проводить экспертизу пота? То-то же! Почерк, пот плюс ваша репутация — клюнут, сто процентов клюнут!
— Что ж, — сказал я, — тогда нам остается обменяться паспортами и… проститься?
— То есть как это проститься?! — подозрительно вскинулся он. — Я поеду с вами!
— Со мной? В Серебряный Бор? — мнимо изумился я. — Зачем? Все, что вы запланировали, я могу сделать сам, один…
— А если струсите, сбежите?! — грозно спросил он. — Кто вас остановит, кто образумит?!
— Да, пожалуй, — я опустил глаза: мне и так нелегко было выслушивать весь тот бред, который он предложил в качестве плана. Но я молчал, потому что подозревал, что все это Светлан говорит лишь для отвода глаз, а в действительности у него есть другой план, план… убийства!
Мог ли, например, дока в общении с милицией предложить, оставив ботинки, вернуться по своим следам? Кому не известно, что это легко определяется по вдавленности следа? Светлану — так уж точно! Или требование написать две записки и одну оставить ему — мотивы более чем очевидны. Впрочем, как и отвергнутая идея утопления в Яузе. «Утопиться» в таком месте проще простого: положить на мостике записку, придавить ее там же ботинком — так и следов не надо — езжай домой, пей чай… А вот УБИТЬ — действительно, дело рискованное: такси, прохожие, окна домов…
Теперь возьмем тезис о том, что надо уехать в провинцию. На первый взгляд, тут все логично, однако на самом деле для Светлана было важно, чтобы я отказался от найма, не заплатил вперед и тем самым косвенно подтвердил свое намерение: убийство всегда неожиданно, самоубийство чаще всего обставляется предусмотрительностями… Ну и про шизофрению — тот же почерк человека, желающего завладеть моим паспортом.
И все-таки, с каждым словом утверждаясь в своих подозрениях, я не оставлял надежду на то, что… может быть, это не так. Только поэтому и спросил, зачем быть у проруби ему, Светлану? Однако, получив ответ, понял, что был прав. И в самом деле, для чего меня останавливать, если я струшу, передумаю, захочу сбежать? Ему-то до этого какое дело?!
Нет, он был явно заинтересован в моем уходе… А если бы я передумал не в тот момент, а после? Вернулся, сознался… Преступления в моем поступке нет! Однако Светлан об этом не думал… лишь потому, что знал, как сделать, чтобы я не вернулся. У меня уже не было сомнений, что он собирается убить меня и завладеть моими документами, закамуфлировав убийство под самоубийство.
— Да, пожалуй, — повторил я и впервые посмотрел в глаза Светлану, — но тогда, может быть, мне не ехать в Серебряный Бор? Вы все сделаете сами, поставите, оставите, уйдете задом наперед… Главное, что, не будучи там, я не смогу передумать, сбежать?
— Ну, нет! — он даже стукнул кулаком себя по колену. — Не для того, братец вы мой, я стараюсь, чтобы снова загреметь… Мои в этом деле только идеи, а исполнять их вам… Или не исполнять! А лично я и пальцем ни до чего не дотронусь… Понятно?!
— Зачем же тогда вам второй экземпляр предсмертной записки? — уже ни секунды не сомневаясь в подлинном умысле Светлана, спросил я.
— А на всякий случай… в качестве отмазки… это для вас она предсмертная записка, а для меня доказательство, что я не убийца, а душеприказчик!
…Может возникнуть… вернее, не может не возникнуть вопрос, почему же я, раскусив намерение Светлана, все-таки согласился с ним не только на словах, на деле, — ведь чем дальше заходили наши приготовления, чем более откровенным в своих желаниях становился Светлан, тем меньше оставалось шансов разойтись как ни в чем не бывало…
Но, сознавая, что впервые рискую жизнью, и даже отчасти наслаждаясь этим, я был уверен, что сумею удержаться у того предела, к которому подведет меня Светлан. И тем самым узнаю ПРЕДЕЛ!
…Рано утром в квартире, разбудив нас, раздался телефонный звонок. Междугородная… Трубку я не взял, слушал длинные пронзительные гудки и понимал, что это звонит Сарычев, может быть, уже из Симферопольского аэропорта. Мы быстро собрались и ушли, договорившись о встрече вечером.
Прежде всего я решил купить билет на поезд — собирался взять бесплацкартное место до Бердянска, но, когда подошла моя очередь, неожиданно для себя попросил билет в купейный. Даже перед смертью я не мог избавиться от привычной зависимости от мнения людей, незнакомых, случайных, даже тех, мнением которых не было оснований дорожить.
После этого поехал к… папе. Нет, не проститься, вернуть долг — ту рукопись, которую он доверил мне сохранить. Мне почему-то не хотелось, чтобы кто-то увидел ее, прочитал, как будто увидел бы наготу моего отца… Ведь и мне он заказал это делать…
Книга иркутского писателя Дмитрия Сергеева состоит из повестей «За стенами острога», «Особняк на Почтамтской», «Собачье поле». В ней рассказывается о жизни старинного сибирского города Иркутска, начиная с петровских времен и до наших дней.
Книга «Оправданные» включает три фантастические философские повести; «Рожденные от Бога», «… и неся крест свой», «Купленные дорогою ценою». В первой повести в фантастической форме описывается проект Бога относительно Вселенной, человечества, смены рас, шестой расе. Главные герои проходят через испытание смертью и испытание жизнью и заканчиваются поиском Гипербореи.В двух следующих повестях выдвигаются гипотезы, связанные с причиной аварий, подобных Чернобыльской, природой тунгусского метеорита и назначением Соловецких лабиринтов.
Шуточное посещение славянской «Ванги» оборачивается для восемнадцатилетней Матильды полным кошмаром, когда колоритная псевдорусская ведунья открывает ей глаза на множество рыжих девиц у её мужа, солидного бизнесмена. Стремясь вывести супруга на чистую воду, Матильда обнаруживает в его рабочем кабинете загадочные конверты с фотографиями девушек и визитку с вензелем НВ. Погружаясь всё глубже в расследование, Матильда отправляет знакомого в таинственный особняк на встречу к НВ. Когда опасность угрожает уже ей самой, Матильда должна во что бы то ни стало раздобыть видеозапись той злополучной встречи.
Синопсис сценария. Психологический и политический триллер. Захватывающее повествование о слиянии банковских кругов, криминала, политиков и борьбе главных героев с ними.
Встреча писателя с режиссером могла сулить появление интересного творческого тандема, но получила неожиданное развитие. Настолько неожиданное, что перевернуло мировоззрение писателя.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.