Встречи - [47]
В это самое время, когда Вольфман почтительно выслушивал сентенции своего шефа, в грязные воды Темзы вошел пароход, прибывший из далекого С.-Петербурга. На палубе, кутаясь в длинный прорезиненный плащ, стоял кряжистый парень. На могучей шее плотно сидела большая, словно бы сплюснутая с висков голова. Массивный нос, широкий подбородок, будто вспухшие бугристые надбровья, из-под которых поблескивали затаенные глаза, — таким предстал перед лондонцами в этот день Иосиф Каспржик — обрусевший поляк, рабочий Балтийского завода в С.-Петербурге.
Что привело его сюда, в далекий чужой, незнакомый город?
Несколько десятков лет спустя на лужском заводе «Красный тигель» состоялось торжество, посвященное мастеру Иосифу Станиславовичу Каспржику, который был представлен к ордену Красного Знамени. Вспоминая эту свою поездку, Каспржик рассказывал:
— Было мне тогда двадцать восемь лет. Поехал в Лондон. Хотел узнать секрет производства моргановских тиглей и организовать их производство у пас в России.
Но молодой рабочий тогда не представлял себе всю трудность задуманного дела. Поездка в чужую страну казалась ему интересной, увлекательной прогулкой.
Сойдя с парохода на набережную Темзы, Каспржик пересчитал свой «капитал». От двухсот рублей, которые ему удалось скопить для поездки, осталась половина. Остальное ушло на билет, паспорт, справочники. «С чего начать? Куда пойти? Где пристроиться на ночь?» — с такими мыслями бродил он по Лондону. Увидел польский костел. Зашел. Старый ксендз, услышав польскую речь, расчувствовался, приютил парня, а на следующий день познакомил его с рабочими-поляками. Кое-как удалось полякам пристроить своего собрата на работу. Стал Иосиф Каспржик развозить на тележке по Лондону булки. Заработок — двенадцать шиллингов в день. При его аппетите этого с трудом хватало на завтрак. Деньги, скопленные в России, таяли. Вскоре лишился он и этой работы. Правительству Англии не удалось обеспечить работой своих подданных, какое ему было дело до «туристов». Жизнь поворачивалась к Каспржику самой черной своей стороной. Но парня не оставляла мысль: «Попасть на тигельный завод Моргана».
Часами бродил он вокруг мрачных заводских стен. Ему повезло. Один из служащих завода взялся за «мзду» порекомендовать его на работу. (На завод можно было попасть только по рекомендации.) Карманы Каспржика полностью и надолго опустели, но зато он добился своего: попал на завод Моргана.
Первое время Иосифу казалось, что он работает с глухонемыми. Люди трудились молча, изредка перекидываясь од-ним-двумя словами. Разговорчивых увольняли. Если мастер замечал, что кто-то интересуется операцией, его не касающейся, человека увольняли немедленно. Если заглянул в другой цех — получи расчет. Даже если у тебя слишком пытливый взгляд, тебя под любым предлогом сплавляли с завода. Рабочий должен знать только ту операцию, к которой приставлен, и ничего больше. Это правило действовало на заводе Моргана неукоснительно.
Пожалуй, только сейчас Иосиф Каспржик понял, как трудна его задача: разгадать секрет производства тиглей.
Работа, которую он стал выполнять, была несложна — развозить в тачке шихту — массу для приготовления тиглей. Каждый вечер, уходя с работы, Иосиф уносил в карманах крошечные кусочки шихты, глины, графита. Придя домой, бережно перекладывал все это в спичечные коробки, надписывал и прятал. Если кто-нибудь заглянул бы вечером в его каморку, то решил бы, что перед ним сумасшедший. Сидя за столом, перед ржавыми лабораторными весами, приобретенными у старьевщика, Каспржик что-то записывал в тетрадь. Неожиданно со стола на пол летели портсигар, пепельница, кружка. Бросив предметы, парень тут же кидался их подбирать. Потом он тщательно взвешивал каждый предмет на весах и, заглядывая в тетрадь, хмурился или улыбался. И так час за часом, изо дня в день. Вскоре Каспржик достаточно точно мог определить вес любого предмета, побывавшего у него в руках.
На заводе уже привыкли к неуклюжему увальню, вечно спотыкающемуся, теряющему то портсигар, то носовой платок, то пуговицу. Будто невзначай задевал локтем Каспржик весы, на которых отмеривал мастер компоненты шихты. Гири падали. Каспржик быстро поднимал их и, обдаваемый сочными ругательствами мастера, равнодушно отходил, глуповато улыбался. Мастер не мог и предположить, что вес этих не имеющих маркировки гирь, побывавших в руках у парня, определен с точностью до нескольких граммов.
С каждым днем заносил Каспржик в свою тетрадь все новые и новые записи, схемы, чертежи. Но до раскрытия тайны производства тигля было очень и очень далеко. Скоро случилось то, чего Иосиф боялся больше всего. Он попытался, заглянуть в формовочный цех. Кто-то заметил его. Ровно через десять минут мастер вручил ему конверт с расчетными деньгами и насмешливо приподнял шляпу: «Вы свободны, сэр!»
Началась прежняя скитальческая жизнь. Каспржик бродил по Лондону в поисках работы. Возвращаться в Россию было нельзя: нет денег на билет, да и не хотел он так легко сдаться, отказаться от своей мечты.
В 1903 году, скопив немного денег, Иосиф Каспржик едет в Германию, в Гамбург. Теперь его цель — попасть на тигельный завод Розена, который долгое время безуспешно пытался конкурировать с Морганом.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.