Встречи на ветру - [9]
– Ты и поэт, и астроном. Красиво. – Я зауважала этого парня, что полтора часа назад распивал водку на садовой скамье.
– Хочу стать космонавтом. Пойду в армию, попрошусь в авиацию. Потом поступлю в авиационное училище. Я своего добьюсь.
Я ему поверила. У него характер.
– Хочешь, я тебе ещё чего-то покажу? – Петр стоит так близко, что я ощущаю его дыхание. Что тут со мной произошло, не знаю, но я сама его поцеловала.
– Я ещё во дворе понял, что ты девушка что надо. Не то, что наши заводские. Им бы парня затащить в постель, а потом в ЗАГС. Спят и видят себя замужем.
– Ты тоже парень необыкновенный.
Мы бы ещё поцеловались, но тут раздался голос матери:
– Петро, иди сюда. Отец пришел.
Вышли. И вот передо мной отец и сын. Оба мне милы. Чертовщина какая-то.
– Ну, что, Петро, понравилась тебе наша гостья?
– Понравилась. – Молодец Петя, не стал юлить. Не мальчик уже.
– Вот и мне она понравилась. Беру её к себе в контору. Будет у меня секретаршей.
– Черного кобеля добела не отмоешь, – так ответила на это жена. Сын же насупился и промолчал. Я вспомнила Шекспира. Леди Макбет, что ли? А может быть, Отелло. Позабыла.
– Жена, не суетись. Накрывай на стол.
Боже мой! Я же лопну.
Привели сестру Петра. Вера оказалась просто чудо-ребенок. С порога заявила: «Меня кормили в школе, кушать не буду», и ушла к себе.
Ели и пили долго. Пили все кроме меня. Я бы тоже выпила вина, но нельзя портить впечатления. Так и ела всухомятку. Иван Петрович много говорил. Рассказывал о своей юности, о том, как он приехал в Ленинград, как работал на стройке и учился. Говорил и все поглядывал на Петра. Мотай на ус, мол, сын.
Ближе к ночи я стала беспокоиться, где же меня уложат спать. Спала я на кухне, на раскладушке. И так десять дней.
И опять дует ветер. Срывает листву с деревьев, гонит пыль. Вода в Неве поднялась, плескается уже на ступенях схода к реке.
Я еду в первый раз на работу. Стою на задней площадке трамвая и смотрю в окно. Какая злая Нева! Вода черная, бурливая. Кажется, она течет вверх. Слышу, кто-то сказал: «Быть наводнению». Я читала у Пушкина в «Медном всаднике» об этом, но чтобы самой увидеть такое – это что-то.
Вчера вечером Петя, улучив момент, когда мы остались одни, поцеловал меня и прошептал: «Ты нравишься мне».
Америку открыл. Я что ли сама не вижу, что он по уши втюрился в меня? Я же разрываюсь. Мне хочется быть с Иваном, и Петра не хочу оттолкнуть.
– Девушка, передайте на билет, – так всегда. Кто-нибудь да прервет мои сладкие мечты.
Со скрежетом трамвай поворачивает на Садовую улицу. Через две остановки мне выходить. Успеваю заметить, как ветер срывает стяги над могилой погибших в революцию. Я успела побывать на Марсовом поле и прочесть все надписи на камнях. Сам нарком просвещения Луначарский их написал.
Идти мне до треста минут пять, от силы семь. До начала работы пятнадцать минут. Универмаги ещё зарыты. Не в булочную же мне идти. Пошла нога за ногу. Зырю по сторонам. Мне все интересно. Как тетки одеты, какие мужики покрасивее. И на витрины поглядываю. Как хочется побольше денег. Ничего, начну получать и экономить начну. Иван Петрович сказал, что пока мне не исполнилось восемнадцать лет, я буду работать неполный рабочий день и, значит, денег получать буду немного. Ничего, я умею жить на копейку.
Ну и ветер. Нечего болтаться, и я захожу в здание треста.
Мое рабочее место практически в коридоре. Отгородили уголок шкафами, провели телефон и всего-то. За стеной кабинет Ивана Петровича. Ежели что, он стучит в стенку. Значит, мне к нему надо. Мы уже отрепетировали такой финт.
Трест наполняется служащими. Я сижу в своем уголке. Что делать, не знаю. Иван Петрович сказал: «Обучение пройдешь по ходу дела». Время идет. А когда начнется дело?
Стук в стену.
Глянула на себя в карманное зеркальце. Пошла. Иду, дрожу. Так не дрожала на экзаменах.
– Ирина. – Суров начальник. Чем успела рассердить? – Пойди в машбюро. Надо отпечатать эту бумагу. В трех экземплярах. Срочно. – Я уже в дверях. – Я распорядился, чтобы тебе отдали писчую машинку. Осваивай. Такие бумаги будешь печатать сама.
«Папа говорит: не боги горшки обжигают. А как правильно сказать: писчая и пишущая машинка? Писчая – это бумага все же», – такие мысли у меня в голове крутились, пока я шла в машинописное бюро.
Вошла в комнату, где сидят машинистки, и меня оглушил треск. Как они тут выдерживают целый день? Оглохнуть можно.
– Тебе чего, девочка? – не прекращая стучать по клавишам, спросила одна из теток.
– Вот начальник приказал отпечатать в трех экземплярах и срочно.
– У нас все начальники, какой именно?
– Иван Петрович – мой начальник.
– Девочки, – тетка даже перестала стучать, – глядите, наш Иван Жуан девочку себе взял.
– Какое Вы имеете право так говорить? Я работаю у Ивана Петровича секретарем-машинисткой. Он сказал, что вы должны отдать мне пишущую машинку.
– Клади сюда свои бумаги, а машинку возьми на подоконнике. – И смеется. Чего смешного? Через минуту я поняла, отчего ей было смешно.
На широченном подоконнике этих самых машинок штук десять, и все какие-то грязные. За окном мне видна церковь, вернее, это костел. Ветер рвет какой-то плакат, кружит листья. Пойти бы сейчас на Неву, поглядеть на наводнение. Выбрала машинку, что поменьше, но и она оказалась тяжеленной. Взяла её и ойкнула.
Оригинальность замысла автора этой книги заключается в том, что в каждой из четырех повестей он пытается представить, как сложилась бы жизнь его героини, окажись она в другой среде или в совершенно иных жизненных обстоятельствах.Эта женщина обладает тем, что называют жизненной хваткой, неуемной энергией. Наделена она и многими способностями и талантами, а главное – умением выстоять, какие бы испытания ни посылала ей судьба. Как истинная женщина, она способна адаптироваться к любым условиям и ситуациям; неизменными остаются лишь ее характер, ее темперамент и ее неистребимая любовь к жизни.
В книге «Три метра над небом» в шести вещах автор дает возможность читателю побывать с героями миниатюр в разных ситуациях и коллизиях.Например, в первой миниатюре «Внучок» мы познакомимся с самобытным человеком из «глубинки», услышим его речь и вместе порадуемся его неожиданному счастью:«Я уезжал из деревни Связки с десятком картонов пейзажей её окрестностей, с блокнотами её рисунков обитателей деревни. Но главное, что я увозил домой, это богатство общения с самобытным мужчиной Степаном и его друзьями.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?