Встречи на ветру - [8]

Все как у нас в Жданове. Везде мужики одинаковы. Отработали смену, и перед тем, как пойти домой, им обязательно надо тяпнуть.

Сигарету я докурила, и сердце мое успокоилось. Надо идти.

– Девушка! – окликает один из парней. – Угощаем! – Успели сбегать в магазин, и теперь на лавке настоящий стол. Даже граненые стаканы есть. Стащили из автомата газированной воды.

Миг – и я бы приняла приглашение, но тут же одернула себя: «Идешь к незнакомому человеку, и от тебя будет разить спиртным. Позор».

– В следующий раз, мальчики, – пошутила я. Знала бы я, что в этой шутке будет процентов девяносто правды.

Жена Ивана Петровича встретила меня, как русич – татарина. С виду симпатичная женщина, но сколько злости в её голосе и глазах.

– Муж мне звонил, – отступила в квартиру. – Проходи, ноги вытирай. У нас паркет.

Я прошла, ноги вытерла, но не пошла дальше. Так и стою. Жду.

– Где твой багаж? Ты же иногородняя?

– Багаж на вокзале, а я из Жданова. Вы знаете такой город? – Во мне зашевелился чертик.

– К твоему сведению, я учитель в школе. Географию знаю.

На последнем её слове зазвенел звонок, и через дверь донеслось: «Мама, открой, я ключи забыл».

– Отойди. – Как она груба, эта учительница. – Сын пришел с работы.

Боже ты мой! Это же один из тех парней, что распивали водку внизу.

– Мадемуазель, – растянул рот в улыбке, – Вы меня все-таки нашли! Как я рад!

Смотрю на него и узнаю улыбку Ивана Петровича.

– Это ещё что такое??! – Мамаша парня вскинулась, как сучка, на щенка которой напали. – Ты её знаешь?!

– Не шумите, мамаша, – парень ещё шире растянул рот в улыбке, – эта мадемуазель сидела в нашем дворе. Думаю, набиралась храбрости прийти к Вам.

Меня удивило, что сын обращается к матери на «Вы».

– Я что, ведьма, что ли? Иди умываться, – к кому она обращалась, было неясно, но сын и я одновременно сделали шаг.

– Пардон, мадемуазель, прошу Вас, – парень протянул руку.

– Спелись, – проворчала мамаша и ушла.

– Меня зовут Петром, в честь деда назван я при рождении. А как Вас зовут?

Я назвалась и попыталась убрать свою руку.

– Ирина, – Петр закатил глаза. – Звучит подобно звуку ручья, и Вы искрящаяся вся.

– Ты поэт? – я решила не церемониться.

– Я учеником слесаря работаю, мадемуазель, но в душе я поэт.

Он подвел меня к двери.

– Тут наша ванна, тут я в часы досуга предаюсь мечтаниям под струями живительной воды.

– Петро, – мать высунула голову из-за створки кухонной двери, – не пудри девушке голову. А ты, Ирина, его не слушай. У него таких, как ты, пруд пруди. Умывайтесь и идите за стол.

– Ты чудной, – я вымыла руки и ждала, когда и он умоется. Мне же надо помыть то, что ему видеть необязательно.

– Миль пардон, Вы определенно желаете привести в порядок и то, что скрыто от глаз любопытствующих самцов.

– Ты наглец, – я не сердилась. Мне было даже забавно слушать его.

– Удаляюсь. – Этот наглец поцеловал меня в губы.

«Я ему покажу, как обижать девушку», – решила я и защелкнула дверь.

Мамашу Петра и жену Ивана звали Ольгой Федоровной. Накормила она нас с Петром досыта и вкусно. Несмотря на то, что я хорошо покушала в ресторане с Иваном Петровичем, я съела всё, что предложила Ольга Федоровна.

– Мамаша, от Федора ничего не слышно? – я поняла, что Петр говорит о своем брате-близнеце.

– Приедет скоро. Пишет, что в училище он на первом месте. – Женщина раскраснелась, было видно, что она гордится своим сыном. – Его брат – не чета ему, – кивнула в сторону Петра. – Федя будет мотористом на теплоходе. Мир увидит. А ты осенью пойдешь в армию служить.

– Защита отечества – долг каждого мужчины. – Глаза Петра смеются.

Я поняла, что этому молодому человеку, с плечами атлета, всего-то семнадцать лет. Мне семнадцать, и ему столько же, но выглядит он старше и говорит по-взрослому.

– Он у меня такой.

«Счастлива женщина, имея таких сыновей, но где же дочка?» – думаю я.

– Скоро и Веру приведут. Уматывайте к себе в комнату, мне прибраться надо, – Ольга Федоровна начала собирать посуду со стола.

– Прошу последовать за мной, там, в уединении, мы спокойно сможем обсудить насущные вопросы житья и быта.

– Хватит уже, – резко сказала мать, и мы ушли.

В коридоре Петя попытался опять поцеловать меня. Не вышло. Я увернулась, а он чмокнул воздух.

– Змея, – сказал он и с силой втолкнул меня в комнату. Ну и берлога! На окне штора, на потолке лампы нет, как у всех нормальных людей. В полумраке я все же смогла разглядеть обстановку. В углу стол, у стены что-то похожее на постель, на другой стене книжная полка, рядом светильник.

– Не будем свет зажигать, – это он мне шепчет в ухо. Щекотно!

– Темнота – друг молодежи? – хохмлю я и на всякий случай сжимаю губы.

– Темнота – залог здоровья, – отвечает парень и проходит к окну. Слышу, он что-то там делает. Шуршит и кряхтит.

– Ты чего это удумал? – Мне совсем не страшно. Рядом же его мамаша. Заору так, что она услышит. Мне даже интересно.

– Иди сюда, чего покажу.

Была ни была, и я иду.

Что бы вы думали, он мне показал? Никогда не догадаетесь. Петя открыл окно и высунул туда стереотрубу.

– Смотри, какая красота.

Я глянула. Никогда не видела такого. Небо все в звездах, крупных и ярких.

– Здорово, да?