Встречи и верность - [7]
А когда шли мы степью, отступая от Уральска, ночью видел я: Иван вынул иконушку медную, такой же пузырек. Зажег его и молился прямо среди степи. Ведь свежо, мокро, а он в землю лбом.
Потом спросил я его:
— Что ты, Голубок, так маешься? Вместо отдыха молитвой себя донимаешь, больно много поклонов бьешь.
Сказал он мне о «грехе» своем.
Мальчонкой, подростком насильно его женили на взрослой девушке — была она лет на восемь старше Голубка. Так заполучили бедняки работницу в дом, а несчастный мальчонка — беду. Когда шел из церкви со своей женой, дружки его, мальчишки лет двенадцати-тринадцати, бежали вслед и кричали, приплясывая:
— Иванка жанатый, Иванка жанатый!
Иван на глазах всей родни и разревись! И в ту же ночь бежал из своего села. Нанялся он в Пугачеве на мельницу, работал и на лесозаводе, а потом солдатчина, фронт — ни тебе детства, ни юности, одна маета кругом. Вернулся. Отец его помер, в Преображенке ни кола ни двора. Голубок ушел к Чапаеву.
Только втемяшили сызмальства Ивану, что за все с него спросится богом. И Иван все просил через бога прощения у своего покойного отца. Как был он ребенком, так и остался малым дитем. Верил в сказку с медным крестом и псалмами, но тверже его руки и спокойнее в бою человека я не видел.
Так, что ни прозвище — своя история, потому что дано оно человеку, а настоящий человек точного повторения не имеет, только что продолжение…
Данила Тимофеевич пересел на весла и повел лодку к первой сети. Он встряхивал ее, приподымал. Вытащил застрявших в мелких ячейках подлещиков и, разговаривая с ними, как с разумными существами, ругал за то, что они вот попались, а рыба покрупнее разленилась и лежит прохлаждается у самых камышей.
— Ленивый вы, лещи, народишко, можете и две недели кряду на боку проваляться.
Глеб слушал Данилу Тимофеевича, и его рассказы переносили Глеба во времена совсем здесь, на Иргизе, близкие, будто притаившиеся, заложенные за сгущающимися сумерками, за кустами, где-то совсем рядом за ночной темнотой.
— Что же до истории Ивана-Казачка, — сказал Данила, вылезая из лодки и нащупывая на берегу свои костыли, — то утречком переправься с тетей Сашей на ту сторону Иргиза, она покажет тебе дорогу. Отсюда километров с пять отойдешь, на дальней плантации Махорсовхоза встретишься с ним самим, он тебе с удовольствием кое-что про себя упомянет. Вот и считай тогда, что часть заметки отцовой ты прочел.
Наутро Глеб познакомился с высоким, сухощавым, подстриженным под челку стариком. Постукивая тростью, он ходил перед Глебом взад и вперед по маленькой площадке сторожки и рассказывал свою, как он сразу предупредил, нехитрую жизнь.
— Если бы ты не от Данилы Тимофеевича, не было б промеж нами этого разговору, так и знай, — строго заметил он Глебу.
Иван-Казачок действительно был уральским казаком, а как он рассказал Глебу, уральский казак был враг номер один Чапаеву. Но Иван, бедный казак, вернувшись в родной Уральск с фронта, отказался драться против большевиков. Его увещевали, он ответил:
— Жизнь мне после войны вдвойне дорога, не могу ее под пулю выставлять.
Вызвали его к казачьему полковнику. За строптивость заслужил Иван-Казачок наказание — полсотни розог. Пороли перед строем. Сперва Иван терпел, потом кричал, заплакал, умолк. Сволокли его в сарай на окраине Уральска, близ мусульманского кладбища, кинули на солому полуголым. Обещали в две недели без еды сгноить в том сарае. Сердобольные бабы подкинули Ивану сало. Ел жалостливое это сало Иван, чувствовал: вместе с кожей содрали с него старую казацкую шкуру. Спустя недели две, хромая, без лошади — ее отобрали у казака — выбрался он. Железнодорожники помогли ему доехать до Николаева.
Попал казак в Николаев поздно ночью. Встретил на улице кавалериста. Даже в темноте видно — необычайной красоты у него посадка.
И закричал Иван:
— Не с казацкой ли ты стороны пришлый?
— Нет, — отвечает ему всадник, — с противоположной. А ты что интересуешься? — спросил кавалерист и остановил коня около Ивана.
— Я беглый казак, — ответил Иван, — иду к Чапаеву.
— Значит, уже пришел, я Чапаев, — сказал всадник, и так просто, что поверил ему Иван. — А теперь, — продолжал Чапаев, — пройдешь три улицы, завернешь в угловой дом, там спросишь Вениамина Ермощенко, главного по Советской власти. С ним потолкуешь, он и снарядит тебя, как надо…
— Вошел я в комнату к тому Ермощенко, — вспоминал Иван-Казачок, — вижу: глазом густым, бровью темной, каштановым волосом, смуглым лицом, огнем в лице схож он с донским казаком.
Говорю ему о встрече с Чапаевым и заявляю:
— Доказательство убеждений имею пониже спины, чтобы не приняли меня за разведку.
Поворачиваюсь к Ермощенко спиной, скидаю порты. Потом быстро одеваюсь, но не могу повернуться — опротивело все.
Слышу, говорит Ермощенко:
— Страшно это человеку. Еще страшнее человеку-солдату, а еще того пуще казаку, ежели он человеком оказался.
После того разговора снабдили Ивана-Казачка конем, ружьем и ремнем…
И седой старик с челкой, постукивая палкой, глядя куда-то мимо Глеба, продолжал свой рассказ тише и раздумчивее:
— Вот как с уральской грани перешагнул я в степное большевистское войско… Запомнилась мне и вторая встреча с Ермощенко. Когда в августе восемнадцатого мы отбили Николаев от белочехов и наводили в городе порядок, повстречал меня на улице Ермощенко. И, хоть опечаленный был нашими потерями, узнал и окликнул:
![Голос из глубин](/storage/book-covers/28/28156626fcdb2b3e9551b9ce52e820feb173c939.jpg)
Известная советская писательница Любовь Руднева, автор романов «Память и надежда», «Коронный свидетель», «Странная земля» и других, свою новую книгу посвятила проблеме творческого содружества ученых, мореходов, изучающих Мировой океан. Жизнь героя романа, геофизика Андрея Шерохова, его друга капитана Ветлина тесно переплетается с судьбой клоуна-мима Амо Гибарова. Их объединяют творческий поиск, бескорыстное служение людям, борьба с инерцией, стереотипом, с защитниками мнимых, мещанских ценностей.
![Остров обреченных](/storage/book-covers/55/55f64e1912e59495bb2df41b461aeb4682f8c816.jpg)
Пятеро мужчин и две женщины становятся жертвами кораблекрушения и оказываются на необитаемом острове, населенном слепыми птицами и гигантскими ящерицами. Лишенные воды, еды и надежды на спасение герои вынуждены противостоять не только приближающейся смерти, но и собственному прошлому, от которого они пытались сбежать и которое теперь преследует их в снах и галлюцинациях, почти неотличимых от реальности. Прослеживая путь, который каждый из них выберет перед лицом смерти, освещая самые темные уголки их душ, Стиг Дагерман (1923–1954) исследует природу чувства вины, страха и одиночества.
![Дорога сворачивает к нам](/storage/book-covers/1f/1fbfa5cfe4f2683c6d5391991f6051b477a24eba.jpg)
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
![Признание Лусиу](/storage/book-covers/be/bec678c402aa4fd587015eb08eeb2365cb8575a8.jpg)
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
![Прежде чем увянут листья](/storage/book-covers/a5/a5f37d63b8f3d67c262a307b96ba7539791b84e2.jpg)
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
![Чужие и близкие](/storage/book-covers/05/0527067748cb8fa7d273b7eb29b713f140e55ddb.jpg)
Роман «Чужие — близкие» рассказывает о судьбе подростка, попавшего в Узбекистан, во время войны, в трудовой военный тыл.Здесь, в жестоком времени войны, автор избирает такой поворот событий, когда труд воспринимается как наиболее важная опорная точка развития характеров героев. В романе за малым, скупым, сдержанным постоянно ощутимы огромные масштабы времени, красота человеческого деяния, сила заключенного в нем добра.
![Сектор круга IV: Овны, Волки и Козлы](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.