Встреча с мечтой - [82]

— Майкл…

— Да, любовь моя?

— В своей жизни я никогда не рисковала даже монетой в полпенса. Ты ведь знаешь это, да?

— Да, но какое отношение это имеет к…

— Нам обоим придется рисковать чем-то, отказываться от чего-то, что является существенным, если потребуется.

— Если ты считаешь, что можешь предложить что-нибудь, чтобы заставить Роуленда Мэннинга отказаться от этого дела, то ты ничего не знаешь о характере этого человека. Я скорее представлю тебя лицом к лицу с гнездом змей, чем на расстоянии менее тысячи футов от такого сгустка злобы, на которую способен Мэннинг. Это человек, твердо решивший мстить. Я знаю это, потому что за несколько лет он увеличил сумму вознаграждения за мою поимку, — покачал головой Майкл. — Грейс, ты ничем не станешь рисковать.

— Мне кажется, что на самом деле это ты, Майкл, боишься чем-нибудь рискнуть. Но я могу это понять. Наверное, я бы чувствовала то же самое, если бы все, от кого зависит моя судьба, предали меня. У меня по крайней мере был лорд Шеффилд, есть Эйта и мои друзья.

Ее слова убивали Майкла, и он наконец понял ее презрение к жалости. А он не хотел жалости к себе. Майкл открыл рот, но Грейс остановила его взмахом руки.

— Майкл, не смей мне говорить, что я могу и чего не могу делать. Все решено. И я не хочу слышать ни одного твоего возражения. Ты лишился этого права, когда солгал мне, и все по причине благородства. У меня есть только одно условие. Если оно выполняется, тогда у тебя есть право довести мои планы до конца.

— Что это за условие?

— Твое сердце должно полностью, безвозвратно и по-настоящему принадлежать мне. И не думай, что опять сможешь солгать мне. Клянусь, если ты сделаешь это, я стану рядом со святым Петром у ворот рая и сама призову церберов, если ты попадешь туда после меня.

— Дорогая моя… — Майклу хотелось смеяться и плакать одновременно. — Это только лишний раз доказывает, что я плохо влияю на тебя. Ты теряешь свою доверчивость и намекаешь на ужасный риск. А где же та молодая леди, которая ненавидит любой вид пари? Пожалуйста, только не говори, что ты собираешься вместе со мной катиться к катастрофе.

— На самом деле я собираюсь ехать туда верхом, потому что мой экипаж знают все.

— Грейс, скажи мне, что ты задумала? Я сам раньше предстану перед палатой лордов или отправлюсь в тюрьму, чем позволю тебе подвергать себя опасности.

— Нет. Пока об этом не может быть и речи. Я думала, что нам придется уехать, вполне возможно, навсегда. Я думала, если тебя когда-нибудь найдут, мы сможем оставить всех, кого знаем. Бросим все, разумеется, кроме моего состояния. Мы могли бы построить новую жизнь для нас. Я даже думала о Шотландии. Думала, тебе там будет очень безопасно. Но теперь…

— Что теперь?

— Мне кажется, ты не до конца понимаешь власть, которая стоит за твоим титулом, если нам удастся вернуть его и если мы сможем найти свидетельства против Мэннинга.

— Неужели ты полагаешь, что я не думал об этом каждый день, как только достаточно повзрослел, чтобы понять, что виноват, возможно, Ховард Мэннинг? Грейс, это невозможно. Ведь это будет мое слово против Роуленда Мэннинга, который, позволь тебе напомнить еще раз, является одним из наиболее влиятельных людей в Англии. В конце концов, ясны два факта. Первое: все оставшиеся слуги из Уоллес-Эбби подтвердят, Что меня ругали за то, что я оставлял горящие лампы в конюшне. Второе: работники Мэннинга скажут, что это я убил Ховарда. И, что важнее всего, я не хочу публично признаваться, кто я такой на самом деле.

— Но почему, Майкл?

— Если я это сделаю, ужасное пятно позора на веки вечные ляжет на честное имя Уоллеса. Мой дорогой отец вряд ли захотел бы, чтобы я марал моей кошмарной историей опубликованные семейные списки многих поколений неутомимых Уоллесов. И кроме всего прочего, я не стану порочить твое имя, связывая его с моим. Обвинение в убийстве было предъявлено на имя, которое Ховард и Роуленд придумали для меня, когда отдали в приют. И у Роуленда есть все основания хранить мое настоящее имя в тайне. На этом мы и остановимся.

Грейс долго смотрела на него, а потом, не обращая внимания ни на одно только что сказанное Майклом слово, продолжила:

— Возможно, нам не придется уезжать навсегда. Но нам требуется время побыть в одиночестве, подальше отсюда, чтобы все очень тщательно обдумать.

— Грейс, милая, пожалуйста, хватит. — Майкл уже не мог сдерживать свое желание дотянуться до нее. — Я больше не могу спорить с тобой. Я не гожусь для этого. Ради всего святого, перестань использовать спинку этого кресла как барьер, разделяющий нас.

— Я использую ее не для того, чтобы удерживать тебя от меня подальше.

— А для чего тогда?

— Чтобы иметь возможность продолжать стоять.

— Что, прости?

— После того как я написала письмо агентам о согласии взять в аренду загородный дом в пригороде Лондона, — Грейс повернулась, достала газету «Морнинг пост» и передала ее Майклу, — Розамунда опять отвезла меня в увеселительные сады, чтобы покататься верхом, потому что мне нужна практика верховой езды, если придется уезжать отсюда. Я и не думала, что мои ноги будут болеть так сильно. Ой, а еще я воспользовалась вымышленным именем, когда договорилась об аренде дома на двенадцать месяцев.