— Ты прав, — вздохнула Морган. — И знаешь, меня только что осенила еще одна мысль. Ведь Райли рос без отца, и вдруг на него буквально с неба свалились родительские обязанности. Он старается изо всех сил, и у него все отлично получается. Но беда в том, что он полностью исключил меня. То он ведет себя так, будто я мать-настоятельница, то просит выйти за него замуж. И еще… — докончила она, шмыгнув носом, — мы не могли спать вместе. Это было ужасно.
— А я не говорил, что Райли идеален. Он обычный человек. Такой же, как все.
— У моих родителей идеальный брак.
— Такой зверь науке неизвестен, — презрительно фыркнул Майк.
— Не тебе это утверждать! — вспыхнула она. — Они не ссорятся, не ругаются. А Райли совсем не такой. С ним я никогда не знаю, что будет дальше.
Майк смерил ее взглядом.
— Слово Райли Ханрахана дороже банковского векселя. Если он что-то обещает, то обязательно это делает. А тебе неплохо бы навестить своих родителей. По-новому взглянуть на них.
— О! — У Морган забилось сердце. — Они живут в Мэне…
— Вот и отлично! — обрадовался Майк. — Доедай салат.
Они поболтали еще с полчаса, затем Майк, взглянув на часы, достал двадцатидолларовую бумажку.
— Через десять минут у меня начинается прием. Цинтия, моя медсестра, строга до невозможности, и я не смею опаздывать. — Он чмокнул Морган в щеку. — Не забудьте прислать мне приглашение на свадьбу.
— Ты безнадежный оптимист. — Но ее зеленые глаза уже искрились весельем.
— Жизнь коротка, а настоящая любовь встречается крайне редко. Морган, будь осторожна.
— Спасибо, Майк, — от чистого сердца поблагодарила его Морган.
— Ради Райли я готов и на большее. Он мой лучший друг.
С этими словами Майк заторопился к выходу. Морган проводила его взглядом, размышляя, как много можно узнать о человеке от его друзей. А у Райли есть, по крайней мере, один настоящий друг.
Вернувшись в лагерь, Морган не сразу убрала палатку. Наверное, подсознательно ей хотелось дать возможность Райли и Дженни побыть вдвоем. Но еще необходимо было обдумать свои взаимоотношения с Райли, вспомнить все, что было между ними.
Для него это первая встреча с любовью, но ведь и для нее самой тоже. Совершенно незнакомое ей чувство. Неужели она столько лет обманывалась, убеждая себя в том, что хочет такого же брака, как у ее родителей? Мирного, спокойного, словно деревенский пруд?
Райли — и деревенский пруд? Нет, он, скорее, вызывает в памяти столь горячо любимый им океан. Постоянно волнующийся, неспокойный, со всеми его скрытыми течениями и бездонными пучинами. И неописуемо красивый, подумала Морган, глядя на ярко-красный диск заходящего солнца, возвещающего окончание ее очередного дня в каньоне. Подарив ей свои тело и душу, Райли открыл перед ней красоту взаимоотношений мужчины и женщины. Неужели он именно такой мужчина, какой ей нужен?
На следующее утро Морган собрала вещи, вернулась в Сорел и, позвонив своим родителям, заказала билет на самолет из Солт-Лейк-Сити. И еще позвонила Майку, сообщив ему, что улетает в Мэн.
— Мои родители живут недалеко от Портленда, я сначала заеду к ним. — И, почувствовав приближение решающих перемен в своей жизни, добавила: — Возможно, потом я заеду к Райли.
— Обязательно! — воскликнул Майк. — Я всем сердцем с тобой. Скажи Райли, я хочу быть на свадьбе свидетелем. Извини, Морган, Цинтия меня уже насквозь глазами просверлила. Пока!
В Солт-Лейк-Сити Морган возвратила в агентство взятую напрокат машину. На следующий день рано утром она улетела в Портленд. Отец встретил ее в аэропорту, а мать ждала у дверей дома. Семья Кассиди жила в очаровательном небольшом коттедже цвета морской волны. Под окнами росли кусты жимолости и розы; некоторые розы еще цвели. Френсис, мать Морган, ухаживала за цветником перед домом, Гарольд Кассиди занимался огородом. У Морган возникло ощущение, будто она попала в картинку из красочного журнала. Уютный дом, ухоженный сад, идеальный брак. Мать, несмотря на проблески седины в волосах, оставалась еще очень красивой; отец с годами становился только импозантнее.
Сердце Морган заколотилось. Она поцеловала мать, и все прошли в дом.
Ужин был просто превосходный: корнуоллские куры, фаршированные рисом, с бобами со своего огорода, и восхитительный пирог с тыквой. Сперва разговор шел о всяких пустяках; когда Френсис разлила по чашкам кофе, Гарольд сказал:
— А знаешь, Морган, ты посвежела. Хотя, признаться, ума не приложу, как можно отдохнуть в таком диком негостеприимном месте.
Морган поспешно заговорила, боясь растерять мужество:
— Я познакомилась там с одним мужчиной. Можно мне задать вам один вопрос?
— Ну, разумеется, дорогая. Надеюсь, это милый, достойный человек, — предположила ее мать.
— Ну, слово «милый» к нему вряд ли подходит.
— Хочу верить, он не сделал тебе ничего дурного? — строго спросил отец, вытирая очки белоснежным платком, которые каждую неделю наглаживала ему супруга.
Морган не хотела начинать разговор с обсуждения Райли.
— Ваша с мамой семья всегда казалась мне образцовой, и я мечтала о такой же. Именно поэтому я так долго встречалась с Чипом: он спокойный и рассудительный и мы с ним никогда не ссорились. Вы живете вместе уже тридцать три года, восемнадцать из которых я была рядом с вами, и на моей памяти вы даже ни разу не спорили. Френсис и Гарольд растерянно переглянулись.
