— Нет, — резко ответила она. — Об этом не может быть и речи.
Райли стоял, повернувшись к свету спиной, его лицо оставалось в тени. Морган не могла прочесть его мысли. И чувства. Ей же самой уже в который раз захотелось расплакаться. Извергнуть поток слез, подобный ливню в пустыне. Натянув на лицо маску, она нахлобучила шляпу и медленно побрела назад к дому Атертонов. Райли молча последовал за ней.
Улицы опустели. Наверное, уже поздно.
Слишком поздно. Или слишком рано? Так она, пожалуй, не уставала даже после самых напряженных дней в школе.
* * *
Следующие два часа прошли для нее словно в бреду. Девочки смотрели «Красавицу и Чудовище», поглощая добытые у соседей сладости. Морган, сняв костюм Ведьмы, сидела за столом, ела, пила и поддерживала разговор.
Наконец они с Райли попрощались с гостями и поехали к себе в гостиницу. Дженни заснула в машине, и Райли отнес дочь на руках в номер. Морган, увидев ниспадающие ему на плечо длинные волосы Дженни, испытала прилив чувств, главным из которых была боль, и тотчас же выругала себя за это.
Райли стал укладывать девочку в постель, а Морган остановилась в дверях смежной комнаты.
— Спокойной ночи, — холодно попрощалась она, уходя к себе в номер.
— Спокойной ночи, — так же холодно ответил ей Райли. — Дженни, давай наденем пижаму.
Морган закрыла за собой дверь. У нее разболелся живот, она никак не могла найти себе место. И понимала, что не сможет заснуть. Подновив косметику и причесавшись, она вышла из номера и направилась в бар.
Он оказался очень уютным. Вокруг маленьких столиков были расставлены обитые бархатом кресла; в углу пианист довольно неплохо наигрывал джазовую композицию. Заказав водку с апельсиновым соком, Морган откинулась на спинку, слушая, как вроде бы бесцельно бродившим по клавишам пальцам удается каким-то образом извлекать нечто цельное и связное.
Пора возвращаться в лагерь. Что ж, завтра с утра она тронется в путь.
Впрочем, это решение не улучшило ее настроения. Морган медленно потягивала водку, закусывая ее орешками.
Вошедший в бар темноволосый мужчина огляделся вокруг.
Сразу же заметив Морган, он подошел к ее столику и подозвал официанта.
— Виски с содовой, и повторить даме. — Повернувшись к Морган, Райли добавил: — Дженни спит. Я пригласил к ней няню, но все же долго засиживаться здесь мне нельзя: вдруг ей снова приснится кошмар.
— Мне следовало бы уйти из гостиницы, — запоздало спохватилась Морган. — Тогда бы ты ни за что меня не нашел.
— Рано или поздно мы с тобой все равно встретились бы.
Райли взял горсть орехов. Принесли заказ.
— Слушай, я вечером был сам не свой. Наговорил всякой ерунды. Только сейчас, укладывая Дженни спать, я понял, чего хочу в действительности.
Он глотнул виски.
— Знаю, момент неподходящий, хуже некуда. Не стану признаваться в любви, потому что я не очень-то представляю себе, что это такое. Но одно знаю твердо. Мне невыносима сама мысль о том, что завтра мы с Дженни улетим в другой конец страны, а ты останешься здесь, в Юте.
Морган открыла было рот, собираясь возразить ему, но Райли остановил ее.
— Выслушай меня сначала, хорошо?
Он снова глотнул виски.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — продолжал он таким тоном, словно они обсуждали покупку новых ботинок. — Я допустил страшную глупость, предложив, чтобы ты пока не переезжала ко мне. Так вот: я хочу, чтобы ты вошла в мой дом в качестве моей жены. Прости, если оскорбил тебя предложением снять коттедж по соседству. Я рад, что сумел поговорить с тобой до того, как поднялся на борт самолета.
Райли улыбнулся, довольный тем, что наконец высказался, и допил виски.
Морган отрешенно подумала, что надо бы радоваться столь неловко сделанному предложению — теперь ей легче ответить отказом. Выпрямившись в кресле, она сказала:
— Ты нисколько не оскорбил меня, предложив снять коттедж, ты оскорбил меня предложением выйти за тебя замуж, признавшись при этом, что не любишь меня. Если ты еще терзаешься сомнением, мой ответ: нет! Но все равно, спасибо, — запоздало добавила она.
— Я не говорил, что не люблю тебя! Я просто сказал, что не знаю, что такое любовь.
— Тогда я бы посоветовала тебе сначала узнать это и лишь потом делать предложение кому бы то ни было.
— Морган, — проскрипел Райли, — я ждал тебя тридцать пять лет. Я не предложу стать моей женой никакой другой женщине.
— Тогда почему с тех пор, как на сцене появилась Дженни, ты ведешь себя так, будто я — ненужная декорация? Через которую следует перешагивать, потому что она мешается под ногами.
— Я не знал, как вести себя с тобой! Мне так сильно хотелось обнять тебя — это, должно быть, было написано у меня на лице, — но… Дженни лучше не знать об этом. К тому же я понятия не имею, как сложится наше с тобой будущее. Зачем вселять в дочь ложные надежды? Дженни должна мне верить, это главное, тут-то ты со мной согласна?
— Я вижу только одно, — холодно проговорила Морган, — нам пора ставить точку. Заканчивать наши отношения, пока они не зашли слишком далеко. Честное слово, я жалею о том…
— Не желаете ли повторить, сэр?
Морган испуганно вздрогнула: она не заметила подошедшего официанта.
