Вспышка молнии за горой - [25]

Ибо здесь, на этой земле,

Жизнь наконец прекрасна.

Стихи – это то, что случается,

Если больше

Ничего случиться не может.

Writing

Человеческая природа

Это длится довольно уже долго.

На ипподроме, в кафе,

Где я покупаю кофе,

Есть молодая одна официантка.

«Как поживаете?» – спрашивает она.

«Выигрываю недурно», – я отвечаю.

«Выиграли вчера?» – спрашивает она.

«Да, – отвечаю, – и позавчера тоже».

Уж не знаю я, в чем тут штука,

Но кажется, мы с ней – несовместимые личности.

И в разговорах наших мелькает подспудно

Враждебная нотка.

«Вы, похоже, единственный здесь,

Кто постоянно выигрывает», -

Она говорит

И глядит на меня сердито.

«Да неужто?» – я отвечаю.

Вот что действительно странно

В этой истории – в дни,

Когда я проигрываю,

Ее почему-то в кафе не бывает.

Может быть, у нее – выходные? А может,

Ее переводят в другой филиал?

Она ставит тоже. Проигрывает.

Проигрывает непрестанно.

И хотя мы с нею – несовместимые личности,

Мне ее жаль.

Я твердо решил: когда мы встретимся снова,

Я ей скажу -

Проиграл.

Сказано – сделано.

Она спросила: «Ну, как дела?»

Отвечаю: «Боже, в толк не возьму,

Как случилось, – но я проигрывал снова и снова,

На какую лошадь ни ставил -

Последняя приходила!»

«Правда?» – она вопросила.

«Правда», – я отвечал.

Сработало.

Она опустила глаза

И выдала мне улыбку, широчайшую из всех,

Какие случалось мне видеть.

Этой улыбкой ее мордаху чуть не разорвало!

Взял я свой кофе, оставил ей

Хорошие чаевые -

И пошел проверить табло тотализатора.

Да, сдохнуть бы мне в пламени и огне катастрофы

На шоссе – она бы, наверно, неделю

Была довольна!

Тут я отхлебнул кофе.

Что за дела?

Она мне набухала черт знает сколько сливок!

Она же знает – я пью только черный!

Видать, от восторга

Совсем забыла…

Вот стерва!

Да, ложь наказуема…

Human Nature

Записки

Слова – словно кровь, слова – как вино, слова

Рвутся из губ погибших наших любимых.

Слова – словно пули, слова – точно пчелы, слова

Для красивых смертей и отвратительных жизней.

Слово сказать – словно надеть рубашку.

Слова – как цветы, слова – словно волки,

Есть слова-пауки и слова -

Голодные псы.

Слова – как мины,

Заложенные на страницах,

Как пальцы, нащупывающие подходы

К немыслимой горной выси.

Слово – как тигр, что клыками

Жертве взрезает горло.

Слово сказать – словно в ботинки влезть.

Словами разносят стены – вернее,

Чем пламенем или землетрясением.

Дни юности были милы, дни зрелости – слаще,

Но ныне -

Прекрасней всего.

Слова меня любят. Слова

Избрали меня когда-то,

Выделили из стада.

Теперь как Ли Во я плачу,

Смеюсь – как Арто,

Ну, а пишу – как Чинаски!

Notations

Демократия

Проблема, конечно, кроется не в самой Демократической

системе,

А в частицах живых, из которых

Демократическая система и состоит.

Взгляните на любого из встреченных вами на улице -

Мужчину ли,

женщину,

Первого, третьего,

Четвертого, сорокамиллионного -

И вы

Немедля поймете,

Почему для большинства из нас

Демократия

Не срабатывает.

Хотел бы я отыскать секрет исцеления

Для шахматных фигурок, что мы зовем Человечеством…

Нас не спасли уже все возможные виды

Лекарств политических -

И все ж мы по-прежнему

Так глупы, что лелеем надежду -

Вот это,очередное,

НОВОЕ средство

Сумеет спасти нас,

Считай, от всего.

Дорогие сограждане!

Проблема не скрыта

В Демократической системе.

Проблема – в вас.

Democracy

Красник

С Красником познакомился я на почте.

Как бывает во всяком месте

Тупого труда и людского страданья,

Знакомство вышло нелепым, глупым

И безобразным – такие люди

Частенько ко мне липнут.

Красник без остановки твердил о своем величье -

Похоже, велик он был абсолютно во всем.

Ум его был блестящ, а дух – благороден,

Он собирался вскоре создать величайший

Роман или пьесу Америки.

Он обожал Бетховена, гомиков ненавидел,

Был (говорил он) крут в драке, но лучше всего,

Великолепней всего – был, конечно же, в сексе.

О, он заводил баб!

Вообще-то, если смотреть на расстоянии, Красник

Был совсем недурен – только я его редко видел

На расстоянии. А если даже и видел -

Он немедля бросался ко мне (заступал он на час позже).

Мы, служащие, сидели на табуретах,

Сортировали письма,

И он начинал:

«Слышь, чувак! Какой мне вчера минетик сделали -

Ну, прям профессионально! Сижу я, значит,

У Шваба, пью кофе, пончики ем,

И тут…»

И таким вот манером беседовал Красник со мною часами.

Когда я возвращался с работы -

Все тело, помню, немело

От боли его трепотни. Я шел еле-еле,

С трудом заводил машину.

Ну, если вкратце, я скоро уволился с почты,

А Красник остался.

Не уверен, конечно, что это был именно Красник,

Но однажды я встретил на скачках кого-то

Похожего на него. Тот стоял, перегнувшись через ограду,

И постоянно дергался. Программка скачек

В руках у него ходуном ходила. Я поскорей отошел -

Такой человек может выиграть, поставив на три к пяти,

А потом свалиться с ограды!

Kraznick

Адский клуб 1942 года

Следующая бутылка – вот все,

Что имело смысл.

К чертям жратву

И к чертям квартирную плату -

Все проблемы

Решала бутылка.

А уж коли вдруг удавалось добыть

Две бутылки, три иль четыре -

Жизнь вообще становилась прекрасна.

Это входило в привычку,

Становилось способом жить.

Где ж нам добыть эту

Следующую бутылку?

Мы становились изобретательны,

Дерзки и хитроумны.

А иногда нам вообще отшибало мозги -

И мы шли работать, аж дня на три-четыре,