Вспомнить, нельзя забыть - [23]

Шрифт
Интервал

СТАРОСТЬ

Желтеют осенью цветы.
Седая птица рядом кружит.
Как жутко сознавать, что ты
Уж больше никому не нужен…
И зазвучит в ушах сильней
Твой звон последний, похоронный…
И станешь для живых людей
Ты просто… выжатым лимоном!
«Рубеж». 1929. № 51

СТУПЕНИ

Я становлюсь на колени,
Творческой Мысли молюсь.
Пусть я на нижней ступени,
Сердцем к вершине стремлюсь!
Белого мрамора плиты,
Нет ни пылинки на них.
Умерли люди… Забыты…
Ветер пропел и затих.
Шел по ступеням писатель —
Мысли могучей творец,
Пламенной правды искатель
И вдохновенный певец.
Шел он все выше и выше!
Сердце горящее нес…
Близко небесная крыша —
Вилла мерцающих грез…
Белого мрамора плиты…
Нет ни пылинки на них.
Двери таланту открыты,
Шаг его мерный затих.
Белые двери закрылись,
Он на вершину взошел!
Звезды о нем загрустили,
Хмурился гордый орел…
Только на лестнице белой
Мрамор окрашенным стал.
Розами кровь пламенела…
Алый закат погасал…
«Рубеж». 1929. № 6

СТИХИ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПОД ПСЕВДОНИМОМ «ДЖУНГАР»

МОЛЬБА

Сколько в море песен и поэм!..
Для кого написаны? Зачем? —
Кто изведал творческий полет,
Тот не знает сам, зачем поет.
Одиноким темным вечерам
Песенную боль мою отдам.
Музы моей тихие шаги,
Господи, услышать помоги!
Этот мир просторен и велик.
Ничего не вычитать из книг…
Но талант, настойчивость и труд
По земле бесследно не пройдут.
Огненный, зовущий этот след
Величавых, благостных побед
Устрашая горем и борьбой
Манит мою душу за собой.
Господи, дай сердцу расцвести,
Укажи мне верные пути!
«Рубеж». 1930. № 47

ВЕТЕР МОРЯ

Жить нелегко. Ты это знаешь.
И я читал в твоих глазах,
Как ты о радости мечтаешь.
О новых людях, новых днях,
О новом городе, в котором
Ты затеряешься одна,
Где очарована простором
Ночами бродишь ты без сна.
О прошлом шепчет ветер моря,
Из-под берета вьется прядь
Полуседая: в прошлом — горе.
А что от будущего ждать?..
Пришла сюда. Тебя не ждали,
Тебя не знают здесь, и ты
В труде заботе и печали
Сжигаешь к прошлому мосты.
От улицы, от ночи темной,
Всходя по лестнице крутой
На свой чердак, в свой угол скромный,
Будь вновь обычной и простой.
Пусть за дверями ветер моря
Один останется. А ты
С соседкой поболтай о вздоре
И… потуши огонь мечты.
«Рубеж». 1936. № 9

НЕДОПЕТОЕ

Пусть осудят люди, —
Люди, но не Бог, —
За узлы и петли
Спутанных дорог.
Шел не за другими, —
Впереди других;
И звенел «во имя»
Среброзвонный стих.
Ты еще не умер,
Ты еще живешь,
В каждой тихой думе
Благостно хорош.
Долгий день короток,
Вечером — печаль,
Недопетых ноток
До безумья жаль!
Выстраданных песен
Ноша не легка…
Мир безмерно тесен,
Коротки века!
«Рубеж» (?)

ТЕМНО

Душа пусть болеть перестанет,
Остального я не боюсь.
А если и смерть обманет, —
И этому не удивлюсь.
А где-то маячит плаха,
Ждет меня и других топор.
Смотрю на них без страха,
Спокоен усталый взор.
И, встретив смертную пулю,
Скажу насмешливо я:
«Мы славно с тобой кутнули
Нелепая жизнь моя!»
«Рубеж». 1930. № 43

ГРЯДУЩИЙ ДРУГ

Не знаю, где,
Когда и с кем я встречусь?
Но в полусвете
Сумрачных годин,
Нечаянно,
В один прекрасный вечер,
Почувствую,
Что вдруг я не один.
Почувствую,
Что есть на свете кто-то,
Кому нужны
Цветы моей души,
И мой огонь,
И напряженная работа,
И голос мой
В ночной тиши.
А если сердце
Солнцем не согрето,
То не вернуть
Утерянный покой…
Грядущий друг,
Еще не знаю, где ты,
Не спрашиваю даже:
Кто такой?
И пусть поют
О грозных войнах флаги,
И бредят юноши
Величием побед…
Я на обрывке
Скомканной бумаги
Пишу тебе,
Идущему, сонет!
Приедешь ты
Оттуда, несомненно,
Где «остров мертвых»
Видел Левитан.
Войдешь ко мне, —
Такой обыкновенный!
И улыбнешься
Книгам и цветам.
Расскажешь мне,
Как плачет пьяный ветер
Во всех углах
Смеющейся земли,
И как по-разному
Живут на белом свете
Развенчанные
Жизнью короли.
Споешь о том,
Что чей-то меч заржавел,
Что захлестнул
Пловца девятый вал…
А я спрошу:
«Скажите, вы — Державин,
Который
Пугачева усмирял?»
Ответить
На улыбку не успею,
Но что-то главное,
Хорошее пойму…
Начну рассказывать
О нашей эпопее,
О злобных днях
В пороховом дыму…
Он не приехал,
Он еще не встречен,
Но каждый день
(Уж вот который год!), —
Я жадно жду:
Настанет синий вечер,
И в дверь мою
С улыбкой он войдет.
«Рубеж». 1930. № 41

ВЕЧНОЕ

Что сулит неизбежность
Нам, узнавшим печаль?
Голубиную нежность?
Омраченную даль?
И напрасно ночами
Светит в окна луна, —
Человечьей печали
Не излечит она.
Прогремел марсельезой
Восемнадцатый год.
Раскаленным железом
Память жуткую жжет.
Мы берем из архива,
Чтобы вспомнить ясней,
Книгу песен красивых
О тревоге твоей.
Революции пламя
Нас дотла не сожгло.
Снова веет над нами
Русской Музы крыло!
Над полями чужими,
Над чужою страной
Произнес твое имя
Чей-то голос родной.
«Рубеж». 1936. № 11

Книга стихов «АРМИЯ ПЕСЕН» (Харбин, 1928)

ПЕРЕД ПОРТРЕТОМ

Перед портретом Великого князя —
Русского сердца привет:
В маленькой скромной фарфоровой вазе
Свежих фиалок букет.
Первому Рыцарю Белой идеи —
Нежных цветов аромат.
Вижу лицо его тучи темнее,
Очи тоскою горят…
Голову в низком поклоне склоняю,
В сердце покорное «ждем!»
Знаю, недаром Его называют
Национальным Вождем!
Верю я в мудрость Великого князя,
Доблесть Его воспою:
Если прикажет Он, бросившись наземь
Вдребезги жизнь разобью!
Перед портретом Великого князя
Русского сердца привет:
В маленькой скромной фарфоровой вазе
Свежих фиалок букет.

ПРО ОДНОГО ИЗ ТЕХ…

От двуглавого орла

Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.


Сергей Дягилев

В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».


Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.


Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.