Вспомним мы пехоту... - [9]

В 1937 году было проведено двустороннее учение в составе двух полков. В это время я уже имел звание лейтенанта и командовал стрелковой ротой. Незадолго до того покинул полк друг и наставник мой Николай Павлович Борисенков. Он был переведен, командиром батальона в Тулу. С грустью расставались мы с ним: доведется ли свидеться? Дальневосточный театр в то время считался самой «горячей точкой» — всякое могло случиться.

Учения должны были показать степень тактической грамотности войск в наступлении и в обороне.

Нашему 118-му стрелковому полку предстояло играть роль обороняющейся стороны. Командовал полком Павел Григорьевич Соленов, сменивший на этом посту Тимофея Васильевича Лебедева, который стал командиром 40-й дивизии. Полк усилили противотанковой артиллерией и другими оборонительными средствами.

Наступать на нас должен был 119-й стрелковый полк, которым командовал майор Смирнов.

На рассвете мы заняли оборону. Моя рота находилась в центре участка обороны батальона. Я выдвинул вперед боевое охранение, сам же в который уж раз обошел боевые порядки, проверил маскировку окопов, пулеметных точек. Не было тогда ничего страшнее и губительнее для пехоты, чем неожиданный, с близкой дистанции, кинжальный пулеметный огонь.

Солнце клонилось к горизонту. Со своего КП я рассматривал в бинокль расстилавшуюся передо мною, отрезанную от окопов рядами колючей проволоки, всхолмленную равнину. Никакого движения впереди, все спокойно. Вдруг захлопали винтовочные выстрелы. Стрельба то усиливалась, то ослабевала. По полевому телефону старший боевого охранения доложил, что появился «противник» численностью до отделения, открыл огонь, боевое охранение отвечает огнем. Стрельба слышалась также справа и слева. Значит, «противник» прощупывает наши позиции, пытается определить уязвимое место, куда можно будет ударить главными силами. Стрельба вскоре стихла. На закате солнца меня вызвал командир полка. Когда я пришел на КП полка, там было людно. Собрались почти все командиры батальонов и рот.

Поднялся Павел Григорьевич Соленов, грузноватый, плотный человек:

— Положение такое, товарищи, — сказал он. — «Противник» произвел разведку боем, нащупал нашу оборону и теперь совершает перегруппировку. Утром он обрушит на наши позиции свой кулак. Но мы поступим так, как принято у хороших боксеров, — уклонимся от удара, займем новые позиции. Кулак «противника» попадет в пустоту. Это заставит его замешкаться. Смирновцы потеряют темп, а мы тем временем нанесем ответный удар и разобьем их. Сейчас усиленные разведывательные дозоры «противника» залегли перед нашим передним краем и ведут наблюдение. Мы так же оставим заслон для наблюдения. Приказываю! — Голос Соленова окреп, и все присутствующие встали по стойке «смирно». — Приказываю! Ровно в час ротам бесшумно, со строжайшим соблюдением всех правил маскировки, отойти к северной окраине поселка Н. Там развернуть оборону фронтом на запад. — Командир полка обернулся к начальнику штаба. — Товарищ капитан, раздайте приказ.

Я вернулся на КП роты, вызвал командиров взводов, передал приказ.

Рота уже покидала позиции, когда в траншее появился командир полка в сопровождении ординарца.

— Товарищ лейтенант, не найдется ли у вас тут какого-нибудь прутика или палки?

Я выскочил из траншеи, срезал ножом длинный прут, острогал сучья, подал Соленову. Он достал блокнот, что-то быстро написал на странице, вырвал ее и надел на тонкий конец прута, а толстый конец воткнул в рыхлую стенку траншеи.

— Ну, двинулись, товарищи.

В голосе командира полка я уловил сдержанный смех.

Все произошло так, как предсказал майор Соленов. На рассвете, после артиллерийской подготовки, произведенной по оставленным нами окопам, командир 119-го стрелкового полка ракетой дал сигнал к началу атаки. Вперед ринулись танки. На большой скорости они проскочили нашу первую траншею, затем вторую и… замедлили ход, а вскоре совсем остановились. Громить было некого, «противника» перед ними не оказалось.

Командиру 119-го полка посредник передал страничку из блокнота, найденную им в траншее. Вот что там было написано: «Привет смирновцам, ищите нас, как ищут ветра в поле».

Победа была полностью отдана 118-му стрелковому полку.

На разборе учений командиру 119-го полка майору Смирнову было указано, что главная его ошибка, в результате которой полк потерпел поражение, — недооценка роли разведки. Действия же командира 118-го полка все единогласно признали образцовыми. Его обманный маневр принес полку победу. Павел Григорьевич Соленов был награжден… конечно же сапогами.

После учений я засел за книги по тактике, по военной истории. Разбирал маневры войск в великих битвах прошлого, в первой мировой и гражданской войнах. Мне стало ясно, что в моих военных знаниях есть пробелы. Прежде я уповал в основном на силу пулеметного огня в упор, уделял большое внимание маскировке. Безусловно, это все очень важные моменты. Но после учений я понял, что нельзя забывать и о маневре. Иной раз он бывает эффективнее самого плотного огня.

Между тем обстановка на дальневосточных рубежах страны к лету 1938 года накалилась до предела. Еще за два года до этого отряды японцев дважды переходили границу: первый раз в районе пади Мещеряковая, второй — в районе погранзнака № 8. Они проникали на советскую территорию до полутора километров в глубину. В последнем бою с японцами погиб один из ближайших моих друзей, командир взвода нашего полка лейтенант Краскин… Мы вышвырнули врага с советской земли, но понимали, что на этом он не успокоится.