Всевидящее око - [76]

Для созерцания этой величественной картины нет, пожалуй, места более благоприятного и удобного, чем вест-пойнтское кладбище. Мистер Лэндор, вы когда-нибудь бывали там? Это небольшое кладбище находится в полумиле от академии, на высоком речном берегу. Оно почти полностью скрыто за деревьями и кустами. Конечно, покойникам все равно, где лежать. Но те, кто приходит их навещать, не раз ловят себя на мысли об удивительной красоте этого места. К востоку от кладбища тянется тенистая аллея, с которой открывается прекрасный вид на академию. К северу возвышаются песчаные и каменистые холмы, а за ними простираются плодородные долины Дачесс и Путнам.

Вест-пойнтское кладбище, благословленное Богом и Природой, – место настолько тихое и уединенное, что каждый невольно задается вопросом: позволительно ли ему вторгаться в эту обитель вечного покоя. Однако мои мысли… все без остатка… были поглощены той, кто здравствует и поныне. Ею, овладевшей моими снами и явью. Ею, чье появление заставляло замирать сердце и умолкать разум.

Четыре часа. Пять минут пятого, десять минут пятого. Ее еще не было. Кто-то менее терпеливый, наверное, стал бы испытывать беспокойство и впадать в отчаяние, но моя преданность вам, мистер Лэндор, и нашему общему делу воодушевляла меня. Я был готов, если понадобится, ждать до позднего вечера. Мои часы показывали тридцать две минуты пятого, когда я услышал шелест шелковых одежд и среди кустов мелькнула бледно-желтая шляпа.

Не так давно, мистер Лэндор, я бы первым принялся отрицать самую возможность возникновения в мозгу бессловесных мыслей. Но сейчас, когда я смотрел на приближающуюся мисс Маркис… Как величаво и в то же время легко она двигалась, с какой грацией делала каждый шаг. А блеск ее глаз! Эти глаза говорили мне больше, чем все водопады красноречия лучших ораторов. И я вдруг понял: слова бессильны выразить совершенство. И перо выпадает из моей дрожащей руки. Я могу описать лишь внешние стороны, а потому не стану пытаться запечатлеть невыразимое… Дыхание мисс Маркис было слегка учащенным от подъема вверх. На ее плечах лежала индийская шаль, а в завитки волос она вплела аполлонов узел[119]. Она шла, рассеянно трогая тесемки ридикюля, обмотанные вокруг ее указательного пальца… И что эти сухие строки скажут вам, мистер Лэндор? Разве они в состоянии передать бессловесные мысли, струящиеся из моего сердца? Эти мысли мешали мне подобрать надлежащие слова, и первые мои фразы были на редкость неуклюжими.

– Я боялся, что холодная погода удержит вас дома.

– Как видите, не удержала, – сухо ответила мисс Маркис.

Я сразу же почувствовал что ее отношение ко мне разительно переменилось. Увы, мне не почудилась эта сухость тона, эти поджатые губы и намеренное нежелание встречаться со мной взглядом (да, мистер Лэндор, ее прекрасные голубые глаза отказывались смотреть в мои). Каждым движением, каждой интонацией мисс Маркис показывала, насколько ее тяготит данное мне обещание.

Должен признаться, что я почти несведущ в таинственном мире женского характера. Я не понимал, как выйти из странного тупика, в котором мы оба оказались. Не понимал я и того, зачем мисс Маркис согласилась встретиться со мной, если свидание было ей столь ненавистно. Не берусь гадать, какие мысли владели ею. Мисс Маркис все так же вертела на пальце свой ридикюль и беспрестанно ходила вокруг памятника Кадету.

Если вы не бывали на кладбище, то в двух словах опишу этот памятник. Он исполнен в виде колонны. Глядя на него, я поневоле стал думать о несчастных кадетах, которые (как и Лерой Фрай) ушли из жизни, еще ничего не успев в ней сделать. Я смотрел на темно-зеленые кедры, стоявшие вечными часовыми в этом лагере Смерти, на белоснежные надгробия – последнее пристанище тех, кто удалился из бурлящего потока повседневных житейских дел. Я даже дерзнул рассказать о своих мыслях мисс Маркис, надеясь, что они помогут нам завязать разговор. Увы! Она лишь резко тряхнула головой.

– В смерти нет ничего поэтического. Сплошная унылая проза.

Я стал возражать и сказал, что смерть (в особенности смерть прекрасной женщины) видится мне величайшей и высочайшей темой для стихов. Впервые за все время нашего свидания мисс Маркис одарила меня вниманием, окончившимся громким хохотом. Этот смех ударил по мне сильнее, чем ее недавняя холодность. Я сразу вспомнил воскресенье, когда они смеялись вдвоем с Артему сом.

Все тело мисс Маркис сотрясалось от смеха. Я не понимал, почему столь воспитанная девушка, как она, позволяет себе смеяться на кладбище. Однако вскоре смех прекратился, глаза ее вновь погасли, и она произнесла сквозь сжатые губы:

– До чего же вам идет этот наряд.

– Какой наряд? – не понял я.

– Болезненная странность. Она сидит на вас лучше, чем форма. Вы как будто питаетесь тем, что у всех прочих людей отнимает жизненные соки. Стоило вам заговорить о смерти, и смотрите, как у вас заблестели глаза! Как порозовели щеки!

Удивленно качая головой, мисс Маркис добавила:

– Пожалуй, здесь с вами сравнится только Артему с.

Я ответил, что слишком мало знаю ее брата и что он мне кажется несколько меланхоличным, но в приверженности меланхолии нет ничего странного или болезненного.