Всесожжение - [133]

– Здравствуй, дорогая, – сказал он диспетчеру Гине.

– Не паясничай, Том. Есть рейс с Центрального, который ты должен взять. Ты же там заканчиваешь, правильно?

– Именно так, дорогая.

– Кто-то заказал через Синет рейс до «Омеги» и заплатил вперёд. Если к тебе подойдёт пассажир, то не бери с него деньги, но ничего ему не говори.

– Как фамилия?

– Заказчик не указал фамилию, но сколько людей могут ехать в этот дом смерти?

– Загадочное дело, – усмехнулся Том. – В котором часу прибывает поезд?

– Если верить расписанию, пассажир уже на перроне, – ответила Гина с ехидством. – А перед вокзалом стоит только Мартин, который скорее выбьет гостю зубы, чем отвезёт его в «Омегу». Так что поспеши.

– Чёрт, – вырвалось у Тома. – Тогда, конечно, нужно пошевеливаться. Буду через пять минут!

– Рассчитываю на тебя, дорогой! – крикнула Гина ему прямо в ухо и отключилась.

3. Нина

Старый «лэндровер», принадлежащий Фонду Мира, мчался по автостраде, чтобы нагнать время, потерянное на заправке. Собственно, он догонял последний грузовик в колонне с пожертвованиями, когда коммуникатор Нины начал свой концерт. Сначала, увидев незнакомый номер, она не хотела отвечать, но водитель умоляюще смотрел на неё; «Yesterday» он не любил. Она достала телефон из кармана, надеясь, однако, что тот замолчит раньше.

– Слушаю.

– Это я, – произнёс он тихо, с трудом пробиваясь сквозь треск.

Она сразу же узнала этот уставший, немного хриплый голос.

– Маркус…

– Не помешал?.. – спросил он.

Жизнь с ним была полна вопросов, лишённых ответов. И казалась бесконечным путешествием – от утренней тревоги до дневной подавленности, от вечернего беспокойства до ночных разочарований. Она тосковала по началу этого пути ― по выполненным обещаниям, по жажде и голоду, которые оживляли все. Но со временем добрые и злые чувства перемешались так, что она не могла их распутать, не уничтожив. Когда пыталась что-то понять, видела только безмерную жалость, а та очень легко переходила в злость.

Она ушла, зная, что рано или поздно придёт такой день, как этот. Маркус вынес себе отсроченный приговор, который мог быть приведён в исполнение когда угодно из-за любого пустяка; но осознание этого не облегчало её боль. Даже на расстоянии, занятая сначала делами фонда, потом войной, она наводила справки о его серой канцелярской жизни. Но сейчас, когда наконец-то он позвонил, чтобы попрощаться или, может, сбросить на неё груз вины, это очень удивило её. Он словно перерезал канат, по которому она шла в жизни.

– Я буду в Рамме послезавтра. Возвращайся домой и никуда не ходи! – она пыталась встать против вихря и остановить его силой воли. – Глупый ты человек, ты должен меня подождать! Слышишь?! Или у тебя совсем крышу снесло? – её зубы стучали, словно она голой стояла на морозе.

– Я буду ждать.

Нина знала: это последние слова, которые она услышала из его уст. Что ещё она могла сделать? Как ему помочь?

– Маркус!

Она заставила водителя съехать на обочину. Выскочила из машины, преодолела канаву и побежала по бугристому, заросшему пастбищу, пока у неё не перехватило дыхание. Упала на колени, и телефон выпал из рук, исчез в давно некошеной, слегка увядшей траве. Она раздвинула её и посмотрела на маленькую голубую трубку, звонящую в Сигард. Было так тихо, словно автострада за спиной растаяла в небытии.

«Ему не хватит сил, – лихорадочно думала она, – в последнюю минуту он допустит ошибку. А если, несмотря ни на что, у него получится… как ЭТО будет? Он боится скорости и вида крови. У него страх высоты, поэтому не спрыгнет. Выстрел в голову… откуда он возьмёт пистолет? Наверное, таблетки, спокойный, но довольно ненадёжный способ. Кто-то его заметит и спасёт в последнюю минуту, а наградой за мужество и наказанием за отсутствие мужества будут уничтоженные внутренности и тюрьма.

Но почему он поехал в Сигард? Ведь всю жизнь провёл в Рамме, выезжал только в отпуск, когда каким-то чудом давал себя уговорить. Может, это случайность, а может, запланировал особенно театральный способ, какое-то необычное место? Подожжёт себя на матче или перед гипермаркетом, потому что ненавидит большие магазины. Но это всё на расстоянии вытянутой руки в Рамме…»

Шатаясь, она вернулась в машину и посмотрела в прищуренные глаза водителя.

– Если бы ты хотел покончить с собой, – спросила Нина, – почему выбрал бы Сигард? Там есть какой-то ежегодный парад, или может самое высокое здание в стране, с которого прыгают самоубийцы?

– Я ничего такого не знаю, Нина, – ответил мужчина, прикуривая сигарету. – Мне приходит в голову только одно ― «Омега».

2. Дон Эрик

У наркодилеров были на Центральном вокзале в Сигарде несколько тайников и контактных ячеек. С тех пор как полиция начала акцию «Чистота», а охрана установила вездесущие, ползающие по стенам камеры и прослушки, их жизнь сильно усложнилась. Приходилось гораздо чаще передавать товар между курьерами и долго петлять, проверяя, все ли безопасно.

Один из постоянных пунктов находился в мужском туалете на четвёртом перроне. Это была хитрая коробочка, вмонтированная в пол кабинки, под выгнутой трубой канализации. Старый торговец Эрик, который прятал тут остатки непроданного товара, внезапно окаменел, когда скрипнули входные двери. Он кашлянул, чтобы посетителю не пришла в голову идея заглядывать под пластиковую перегородку, и быстро закрыл тайник. Потом посидел на опущенной крышке, размышляя, что же делать.