Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [36]
Через какое-то время, пока правительства переустраивали архивы, чтобы обеспечить возможность поиска и хранения документов, а ученые и богословы производили все больше и больше рукописей, оснащенных инструментами поиска (включенных в оригинальный текст или добавленных позднее), в одной из наук, а именно в медицине, которая всегда проявляла интерес к компиляции и классификации (своего рода анатомированию), получил распространение жанр, во многом представлявший собой поисковый механизм.
Гален, как мы видели, возможно, выстроил текст некоторых своих сочинений о растительных компонентах лекарств по алфавиту, и средневековые труды на ту же тему следовали его образцу.
Однако и в этой области алфавитный порядок служил далеко не единственным организационным принципом. В других трудах материал расположен в зависимости от вида лекарств: мази, пилюли, порошки или настойки, а уже внутри этих разделов могли прибегать к алфавитному расположению. В трактатах по общей медицине по-прежнему применялись различные системы организации, в том числе перечисление заболеваний и способов их лечения в порядке расположения пораженных частей тела, сверху вниз – «с головы до пят» (a capite ad calcem). Другие авторы сочетали несколько методов: шесть томов «Великой хирургии» (Chirurgia magna) французского врача Ги де Шолиака (1300–1368) были организованы по принципу «с головы до пят», а седьмой том, перечисляющий противоядия, был составлен по алфавиту[231].
Медицинские словари часто представляли собой флорилегии во всем, кроме названия, то есть были сборниками цитат, описывающих различные болезни и лекарства; к XIII в. их иногда стали называть медицинскими конкордансами. "Concordanciae Johannis де Sancto Amando" были выстроены в алфавитном порядке (по двум буквам) и содержали цитаты на любые темы, от abstinentia (воздержания) до ydromel (медовухи). Переработанная версия XIV в., получившая название "Concordanciae Petro de Sancto Floro", была упорядочена по алфавиту до третьей буквы; предисловие к ней обещало, что ее автор, Петр из Сен-Флура, «собрал цветы [здесь обыгрывается метафора в слове florilegium], которые наиболее ценятся лучшими врачами, у всех авторов медицинских книг… и, следуя расположению, принятому у Иоанна из Сент-Амана… добавил также другие цитаты… и расположил их все по алфавиту»[232].
Но чаще всего алфавитный порядок использовался в травниках – книгах, описывающих растения и их лечебные свойства. Основой для многих из них служил труд «О лекарственных веществах» (De materia medica) греческого врача и ботаника Диоскорида (ок. 40–90). Первоначально этот сборник рецептов не имел алфавитного расположения, но примерно к IV в. он был существенно преобразован переписчиками. Один из первых травников, с самого начала составленных по алфавиту, был написан Памфилием Александрийским в I в.[233] (Учитывая то, что мы знаем об истории алфавитного порядка в античном мире, неудивительно, что этот текст происходит из греческого Египта.) Вероятно, благодаря существованию рукописей Диоскорида, которые к XI в. были известны как «Диоскорид по алфавиту» (Dioscorides alphabeticus), в следующем столетии алфавитный порядок в этом жанре стал практически общепринятым – задолго до того, как он распространился в других книжных жанрах: травники "Laud Herbal Glossary" и "Durham Plant Glossary", содержащие переводы с латинского на английский, выстроены в основном в алфавитном порядке по первым двум буквам[234].
В книгах по техническим специальностям алфавитный порядок приживался легче, возможно потому, что они создавались в развивавшейся профессиональной среде, занимавшей все более значительное место в обществе. Измерение, установление правил, упорядочение – все это становилось значимой частью повседневной жизни, а не только рафинированного мира книжников. Например, часы использовались в Китае по меньшей мере с X в., но только в XIII в. в Западной Европе стали распространяться слухи об этих механизмах. К началу XIV в. слухи стали обретать реальные очертания. В «Божественной комедии» (ок. 1308–1320) Данте сравнил пребывание души в Раю с настроенным часовым механизмом: он не только знал, как работают часы, но и предполагал, что его читатели также знали об этом выдающемся изобретении и его работе.
