Всемирный следопыт, 1928 № 09 - [27]

— И что же тебе за это было?

— При старой власти пришлось отсидеть, а при новой — полсотней рублей отделался да лодку с неводом отобрали.

— А ранить тебя не ранили?

— Ну, а как же! И это бывало… Первая пуля — башлыку. Это уже известное дело… Вот гляди!..

Панфил расстегнул рубаху и повернулся к огню. Возле его могучего бронзового плеча виднелась затянувшаяся рана.

— Это одна… А вот — вторая, — и он указал на свою руку. — Вот, щупай, где пуля засела… ишь, катается в мясе… Третья рана на ноге.

— Три раны! Эх, Панфил, неужели этого тебе все еще мало?! Небось, сколько ты времени в больнице пролежал?

— В больнице? Что ты, парень!.. Разве нашему брату можно в больницу? Дома старуха залечивает, а в больнице— пропадешь с ней, с раной-то!

— Это почему же?

— Да потому, что фельшер враз смекнет, при каком деле я рану получил… Оно, конечно, в больнице залечат аккуратно— слов нет, а как залечат, так к ответу и привлекут; это тоже уж само собой, как водится… Нет, нам в больницу нельзя. Сами себя лечим, а как на воровство идем, так с собой на всякий случай и бинтов, и жира медвежьего, и спирту, и порошков разных берем… Вот с этой раной я без малого два месяца дома лежал. Старуха лечила.

— Отчаянный вы народ…

— Действительно, что так… Особливо молодежь отчаянничает. Еще за месяц до рунного хода ко мне ребята наведываться начинают: «возьми, мол, дед Панфил, к себе на лодку хищничать». Отбою не дают — вот как пристанут. Старуха моя им и то говорит: пожалейте, мол, мово старика. Он, дескать, и так весь простреленный… Ну, а я уж, конечно, выбираю себе ребят какие понравятся… поздоровее, значит, потому на этом деле с слабым парнем пропадешь. Прежде нежели я парня к себе в пай возьму, я его наперед попытаю — есть ли еще в нем силенка-то… А кроме силы надо и дело знать. Можешь ты грести так, чтобы темной ночью имальщик тебя в десяти шагах не услыхал?.. Можешь ты ночью с неводом скоро управиться? Если можешь, — стало-быть, хорош будешь; не можешь — ну, так и проваливай… Да, парень, воровать омуля не всякий может. Надо и силу и смелость иметь…

IV. Рассказ старого башлыка.

— Вот, летошный год какие страсти нам тут претерпеть пришлось, — продолжал он. — Акурат у имальщиков ребята подобрались боевые, и многих молодых башлыков они тогда на Селенге переловили… И вот случилось так, что на протоке Сорокоуста убили они одного хищника, и в село наше покойника страшного привезли с простреленным глазом. Я в это самое время акурат собрался на воровство итти… «Ну, — говорю, — ребята, сознавайся, кто заробел? Потому если кто сомневается — я на промысел не пойду»… Молчат мои ребята… думают… ну и порешили, конечно, итти, потому в ту пору омуля много в реку зашло… Стало-быть, и пошли… Половили мы хоть и недолго, а рыбы попалось много… Штук пятьсот омулей в лодке уж было, когда назад порешили вертаться. Убрали ребята невод, и направил я лодку в протоку Траниху… Идем тихо-претихо, а имальщики все же нас с берега приметили, потому луна яркая светила… Стали они в нас из берданов палить и за нами пустились вдогонку на веслах на такой же воровской лодке. Ну, конечно, где им за нами угнаться… И стали мы от них уходить. Оглядываюсь это я все на них, а тут вдруг и впереди нас палить начали… Глядим — спереди нас мотор несется… И откуда он это только взялся?.. Что будешь делать?.. Протока узкая; сзади имальщики и спереди они же на моторе… С двух сторон, стало быть, нажимают. Встал я тут на одно колено. Крепко зажал рулевое весло и на ребят своих глянул. Смотрят они на меня; вся надежда их — я, а мне деваться некуда: ходкий семисильный мотор прямо на меня идет… Направил тут я лодку прямешенько на мотор и быстро подходить к нему стал. Вижу, на моторе имальщики уж багор приготовили… зацепиться за мою лодку собираются… а ребята мои — ни звука… Так и впились в меня глазами: «Выручай, мол, дед Панфил». Разом наклонился я тут всем телом направо… Налег на рулевое весло и ребятам головой кивнул. Сообразили ребята: враз затабанили правыми веслами, а левыми так гребнули, аж весла затрещали… Верткая у меня лодка… разом легла она поперек перед самым мотором и птицей к берегу понеслась. У самого берега круто ввернул я налево и мотор в два счета обогнул… Не могут моторы круто ворочаться. Наши воровские лодки верткие… Они на месте поворачиваются враз, потому мы поворачиваем их сразу — и веслами и рулем. Ну, а мотор этого сделать не может. Поворот у него тихий, а тут вдобавок и протока узкая была. Пока это он назад повернулся— мы уже за остров в другую протоку входили… Ну, конечно, постреляли в нас… да только ночью стрелять-то не больно способно..

Панфил крепко затянулся из своей самодельной трубочки и, помолчав с минуту, продолжал:

— Завернули мы, значит, в протоку… Думаем, ушли, мол, теперь от врагов своих… Не тут-то было. Как затарахтит второй мотор под берегом!.. По звуку узнал я его: девятисильный! И пошел он тут за нами чесать… Сбросил я тут с себя шапку, а ребята со своих рубах ворота оборвали, чтобы духу больше набрать. Налегли они на весла, сколько только хватило силенки, и понеслись к Байкалу… Мотор позади нас не отстает. Мы идем, и он за нами. Отставать не отстает, но и ближе не подходит. Так шли мы, небось, с полчаса… Уставать тут кое-кто из ребят начал… Слышу, дышат мои парни со свистом, а все гребут, еще не сдаются. Стал я их тут маленько подбадривать. Как шлепну рулевым веслом по воде — то одного, то другого парня холодной водой окачу — встрепенется он, и вроде как ему от этого полегчает… а все-таки вижу, не справиться нам с мотором. Он тарахтит себе ровно, как и прежде, а парни мои уж хрипят. Одно слово — человек не машина… Проходили мы тут место одно… завтра мы его проезжать будем… я тебе покажу… Мель там посреди протоки была. Надумал тут я, что одно нам спасенье только и есть — это мотор на мель загнать… Тихонько шепнул я ребятам, чтобы гребли потише, и стал к себе мотор подпускать. Обрадовались на моторе. Там, небось, подумали, что у нас дух весь вышел. Стали нам оттуда кричать, чтобы мы весла бросали, потому нам все равно не уйти. Ребята мои молчат и гребут легонечко, будто заморились, а мотор ближе подходит. Подпустил я его к себе шагов на двадцать. Смотрю, на моторе багор приготовляют, а до мели сажен с полсотни осталось. Кивнул я тут своим ребятам, круто повернул лодку к мели, и налегли мои молодцы на весла из последних сил… За нами и мотор сгоряча повернул. Разом выскочили мои ребята на мелкое место, лодку подняли и через узкую мель на руках пронесли всю как есть, с веслами, неводом и омулями… С ходу налетел на мель мотор; зарылся носом в песок — только винт его зарычал: рррр!