Всемирный следопыт, 1927 № 04 - [31]

Морган прикидывал в уме всякие возможности и не мог притти ни к какому решению. Но он верил в капризы судьбы. Благоприятное обстоятельство попадется ему в руки. Искатель приключений встал и пошел бродить по песчаной, покрытой скудной растительностью равнине, где он частенько находил интересующие его вещи: ископаемых, образцы редких зоологических пород, своеобразные растения пустыни. Морган не был чужд образования, и к тому же это был человек, идущий в жизни с открытыми глазами.

Через час Морган пустился в обратный путь. Недалеко от лагеря его слуха коснулся легко определимый шипящий звук. Огромная гремучая змея, от яда которой почти нет спасения, извивалась недалеко от него. Морган захватил полную горсть песку и бросил в пресмыкающееся. Змея быстро свернулась, и вслед затем послышалось угрожающее бряцание хвостовых гремушек.

Для Моргана в змеях было всегда что-то очаровывающее. Он любил дразнить их, а затем наблюдать с почтительного расстояния за их бессильным бешенством. Он знал, что гремучая змея бросается только на расстоянии, не превышающем, приблизительно, двух третей ее собственной длины. Пока Морган наблюдал раскрывающуюся пасть и двигающуюся чешуйчатую голову змеи, он поражался силой ничтожного количества яда, умещавшегося между зубами, в двух крошечных полостях. Две капли такого яда, попавшего в кровь человека, приостанавливают сердечную деятельность и — при отсутствии немедленной помощи, тут же на месте — приводят к быстрому смертельному исходу.

Внезапная мысль блеснула у наблюдателя: «Вот где оно, это благоприятное обстоятельство!». Ведь часто случается, что человек умирает, укушенный гремучей змеей. И ничего не может быть естественнее такой смерти именно в этой местности, где гремучие змеи так многочисленны. Если бы Хиггинс был укушен одной из них!.. Если бы…

Но Морган был не таков, чтобы полагаться на слепой случай. Он бегом двинулся к ближайшему дереву и сломал толстую длинную ветвь. Ножом он быстро очистил ее от листьев и небольших веток и оставил на конце развилину в виде буквы «у». Затем он вернулся к змее, наставил развилину палки как раз позади безобразной, широкой головы гада и прижал ее к земле. С торжествующим смехом он достал шнурок и привязал его за хвост гада.

Таким способом он мог прямо перетащить змею в лагерь. Опасности для него лично это не представляло, так как змея совершенно беззащитна, пока она не свернулась в клубок. Нижняя часть ее тела вместе с хвостом, скользя по песку, оставляла длинный след.

Придя в лагерь, Морган развернул одеяло Хиггинса, уложил змею между складками и опять свернул одеяло так, что ускользнуть она не могла. Змея лежала в одеяле свернутой в кольца, но у нее не было достаточной свободы движения, чтобы предательские погремушки могли дать о себе знать. Когда Хиггинс развернет свое одеяло, будет уже темно. Он, наверное, не заметит змеи и, лишенный помощи, умрет после первого же укуса.

Когда солнце исчезло на западе, Морган стал готовить себе ужин. Было уже поздно, и Хиггинс мог вернуться каждую минуту. Но когда ждешь, пока жертва попадет в расставленную петлю, время тянется бесконечно.

Морган взошел на маленький песчаный холм, находившийся вблизи, и прислушался. Он прождал с полчаса, — Хиггинс не шел.

Уже было довольно темно, когда Морган возвратился к стоянке. Спичка, которой он хотел поджечь костер, выпала из его руки, дрожавшей от нервного напряжения. Так как спичек у него было немного, то он опустился на колени и, наклонившись к земле, стал шарить кругом руками.

Что-то зашевелилось. Какая-то неясная масса двигалась на расстоянии вытянутой руки перед его глазами. Морган быстро поднял голову, — поздно! С быстротой молнии это «нечто» ринулось на его затылок, как раз к тому месту, где находится сонная артерия. Он по-чувствовал легкий укол, как будто тонкая игла вонзилась ему в кожу. Он быстро протянул руку, но не стоило даже прикасаться к скользкому телу, чтобы определить, что это было. Уже по специфическому запаху он узнал гремучую змею.

С криком, в котором была скорее тоскливая агония, чем ужас, Морган вскочил на ноги. Он понял, что это была подруга пойманной змеи, которая приползла по следам первой и укусила его. Ведь о таких случаях он слышал. Какой же он глупец, что тащил первую змею по земле! Если бы только ранка от укуса была там, где он мог бы достать ее ртом, — он высосал бы ее. — А-а! Хиггинс может это сделать, — Хиггинс, которому он уготовал такой же конец!

И Морган кричал, кричал без перерыва имя своего компаньона… Главное, — никаких лекарств, ни капли алкоголя, который он мог бы выпить! Может быть, крепкий кофе может, по крайней мере, поддержать жизнь до прихода Хиггинса, который высосет яд из раны. Он схватил молотый кофе и наполнил им кофейник до половины.

До озера было добрых пятьдесят шагов. Фляжка, висевшая на дереве, была рядом. Он сорвал ее с ветки, откупорил с такой же быстротой, с какой это делал Хиггинс незадолго до этого, и вылил содержимое фляжки в кофейник. Воды хватило на две с лишним чашки. Морган встал на колени перед костром и дрожащими руками пытался зажечь его, но пальцы отказывались повиноваться. Ядовитые зубы пришлись как раз в непосредственной близости к жизненному центру. Словно ледяная рука вцепилась ему в сердце. Прерывистое дыхание выходило с хрипом, как будто какая-то петля стягивала горло.