Всемирный следопыт, 1927 № 04 - [30]

Поэтому Хиггинс не удивился, когда, бросив взгляд в сторону, он увидел не дальше сотни метров от себя небольшой шалаш, стоявший у озера. Он знал также, что в таком шалаше можно найти все, что служит пастуху для поддержания жизни в степи, — консервы, овощи, сало, бобы, даже табак. Кроме того, в этих краях пришелец является всегда желанным гостем, и он может, даже в отсутствие хозяина, взять себе все, что ему нужно.

Все это Хиггинс знал. И вдруг им овладело страстное желание затянуться хоть раз табачным дымом. Это было то, чего ему нехватало уже в продолжение десяти дней. Сейчас он сильнее, чем когда-либо, ощутил недостаток в успокаивающем действии табака. В течение каких-нибудь пяти минут он достиг хижины. Как и можно было ожидать, после недолгих поисков по жестянкам и ящикам, он увидел большой запас табаку. Хиггинс свернул папиросу и зажег ее. Пока он курил, его глаза испытующе осматривали внутренность хижины. В углу ее стояло некоторое подобие кухонного шкафа. На одной из полок Хиггинс увидел маленькую банку из толстого стекла, наполненную каким-то белым порошком. Он взял ее в руки и посмотрел на этикетку. На ней стояли обычные атрибуты смерти — череп с двумя скрещенными костями, внизу же было только одно слово — «стрихнин».

Это не было чем-то необычайным. Пастухи употребляют этот яд для борьбы с хищными животными. Пока Хиггинс задумчиво рассматривал склянку, какое-то странное выражение появилось в его глазах. Интересно, сколько животных или людей может убить порошок этой маленькой склянки?.. Сколько людей?..

Он поставил склянку на место и вытер внезапно выступивший на лбу холодный пот. Затем осторожно высунул голову из шалаша и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, взял опять склянку, осторожно высыпал на кусок бумаги приблизительно чайную ложку порошка, завернул и спрятал яд в карман блузы. Затем вышел из хижины.

Хиггинс не обнаружил особого желания скорее вернуться к озеру на свою стоянку. Приблизившись на некоторое расстояние к лагерю, он увидел вдали мула, мирно жевавшего траву. Осторожно он продолжал свой путь, стараясь, будучи сам незамеченным, выследить своего компаньона. Но Моргана нигде не было видно. Наконец, Хиггинс увидел его в четырехстах шагах от лагеря. Расстояние было слишком значительно, чтобы определить, что делает там Морган, но Хиггинс предположил, что тот, по обыкновению, собирает какие-нибудь редкие камни или, может быть, рогатых жаб или ящериц. Эта страсть Моргана была ему известна. Однажды он видел, как тот голыми руками задушил большую змею. «Опасный, но хладнокровный мошенник, этот Морган».

Хиггинс облегченно вздохнул: «Значит, Морган попрежнему считает его находящимся на охоте. Это хорошо».

Стараясь остаться незамеченным, Джимми проскользнул к стоянке. При первом же взгляде он убедился, что мешок с золотом остался нетронутым. Также и фляжка Моргана была на прежнем месте, — верный признак того, что, хотя Морган и отлучался, но не намеревался отсутствовать долго. Хиггинс взял фляжку в руки и встряхнул, она была полна по крайней мере наполовину.

До сих пор план Хиггинса был довольно неопределенным, но присутствие фляжки дало направление его замыслу. Он быстро откупорил фляжку, высыпал туда порошок, закрыл и повесил ее на прежнее место. Вся операция потребовала не более двадцати секунд. Его даже поразила легкость, с какой шло все дело. Работа закончена, оставалось только ждать. Но его охватило нетерпение… Только бы Морган возвращался скорее… Западня поставлена, но Хиггинс, разумеется, не испытывал никакого желания присутствовать при том, как его компаньон будет пить отравленную воду и, может быть, еще разгадает его хитрость. Нет, он предпочитал явиться позднее, с наступлением темноты, и найти Моргана уже мертвым. Тогда он позовет пастуха, который в качестве свидетеля мог бы показать, что Морган умер от какой-то болезни. Да, так он и сделает. Конечно, куда проще попросту покончить с человеком, но это — тогда, когда нет соучастника или свидетеля… Хиггинс пробрался обратно на дорогу и, спрятавшись, в закрытом со всех сторон месте, стал ждать. День уже склонялся к вечеру, до темноты оставался какой-нибудь час. Несмотря на жар, шедший от раскаленного песка, Хиггинс дрожал, как в лихорадке. Оставаться в подобном случае наедине с самим собой часто бывает хуже всего…

* * *

Когда Хиггинс, под предлогом охоты за кроликами, покинул лагерь, Морган отдался течению своих мыслей, — как он распорядится своей частью золота. Шесть тысяч долларов были, конечно, кругленькой суммой, но с двойной долей можно уже пожить приятной жизнью богатого человека — и притом довольно долгое время. Но как достичь обладания всей суммой?

Конечно, он мог бы припугнуть Хиггинса и заставить его отдать все наличное золото просто за молчание, но он опасался итти этим путем, так как Хиггинс уже показал один раз, что он умеет весьма ловко и быстро обращаться с револьвером. Так или иначе, но Хиггинс был не из тех, кто отступает при простой угрозе. Нет, он должен придумать что-нибудь получше. Мысль убить из-за угла он отбросил сейчас же. Это было и недостойно его, да и опасно. Возможно, будет снаряжено следствие, и будут поставлены такие вопросы, на которые трудно ответить. Он слишком считается с законом страны, нечего прямо лезть головой в петлю.