Всемирный следопыт, 1927 № 04 - [16]
Мак-Гиль продолжает:
Матросы подхватывают:
Мак-Гиль тонким фальцетом:
Под пение и шутки — шхуна одевается парусами.
Донесся хриплый голос боцмана:
— Чист якорь!
Капитан ответил:
— Оль-райт..
Обратился к помощнику:
— Мистер Смит, прикажите кливера ставить.
Судно медленно забирает ход. Капитан Вайт заглянул в компас. Зорко оглядел горизонт. Крякнул, подтянул брюки, скомандовал:
— Фок-и грот-шкоты раздернуть!..
Знаком показал Томсону. Тот стал уваливаться под ветер. Капитан бросил сухо штурману:
— Мистер Смит, держите пока так!
Не спеша, раскачиваясь, направился Вайт к себе в каюту. Не доходя до двери, полуобернувшись, буркнул:
— Не забудьте про лаг…
Озлился Смит, оглянулся. Убедившись, что его никто не слышит, выругался:
— Что-б тебе, проклятому, старому моржу, на нем повеситься!..
Томсон спросил:
— Что?..
Сконфузился штурман. Отрезал:
— Ничего! Держите так!
«Свит Хам», слегка покачиваясь, быстро идет вперед. Курс — на Сан-Франциско. Из кубрика доносится:
Ответы читателям
Энкину Д. (Москва), Сергееву А. С. (Омск) и др.: морские рассказы помещаются почти в каждом номере «Следопыта». Если уделить им еще больше места — это будет в ущерб рассказам на другие темы.
Андрееву А. (Череповец), Нееману (Сызрань): книгу Густава Эриксона «Бродячая Америка» можно выписать из Акц. Изд. О-ва. «Земля и Фабрика» (Москва, Варварка, Псковский пер., д. № 7/9 — новый адрес изд-ва). Цена книги 1 руб. 25 коп.
Можно выслать марками.
Там, где борются за свободу
Очерки китайской жизни Н. Константинова.
Шанхай
Происходящие сейчас в Китае события имеют не только решающее значение для самого Китая, но представляют крупнейший факт международной современной жизни. То, что происходит теперь в Китае, и в частности, в долине реки Ян-цзы-цзян (Голубой реки), является в буквальном смысле слова мировым событием.
Четырехсотмиллионный китайский народ, составляющий почти четверть всего человечества, стремится к национальной самостоятельности, хочет перестроить свою жизнь на новых началах. Но это стремление встречает противодействие не только со стороны китайцев-реакционеров, приверженцев старины и рутины. Ему противятся и «просвещенные» европейцы. Китай давно уже является добычей мировых хищников, высасывающих из китайского народа сотни миллионов рублей.
Мировой капитал, — в, лице крупных английских, французских, американских и японских капиталистов-банкиров, — прочно обосновался в разных уголках Китая и, в особенности, в Шанхае. Китай был уже близок к полнейшему закабалению иностранцами, но в китайском народе проснулось национальное самосознание, и он под руководством своего революционного вождя Сун-Ят-Сена, предпринял великую освободительную борьбу за национальную самостоятельность.
В настоящее время эта борьба сосредоточилась в самом сердце Китая — в долине великой Голубой реки или Ян-цзы, которая является китайской Волгой и протекает через наиболее населенную часть Китая.
В устье этой реки, близ впадения Ян-цзы в море, раскинулся центр промышленной жизни современного Китая и в то же время опорный пункт иностранцев — город Шанхай.
Шанхай, насчитывающий более двух миллионов жителей, является самым крупным городом Китая. Выгодное положение близ моря и крупное экономическое значение города для Китая справедливо позволяют назвать его «китайским Нью-Йорком».
Шанхай, что по-китайски значит «у воды», находится, собственно говоря, не на самом берегу моря, а в нескольких километрах от побережья. Но морские суда свободно доходят до города по реке Ван-Пу.
Еще лет пятьдесят назад Шанхай был сравнительно незначительным китайским портом, открытым для иностранцев. Но за последние 30 лет. Шанхай быстро вырос и стал одним из крупнейших мировых торгово-промышленных центров.
Шанхай состоит из трех частей: международный квартал или сеттльмент[7], французский город и китайский город.
Международный квартал — это «парадные комнаты» Шанхая; сюда китайцев не пускают селиться. В этих кварталах даже на скамейках бульваров и парков имеются надписи: «китайцам садиться воспрещается»…
Международный квартал и французшая миссия застроены сплошь небоскребами, дворцами, роскошными зданиями банков, торговых контор; улицы залиты асфальтом, всюду электричество.
Роскошные магазины, бесчисленные рестораны, кафе, бары попадаются на каждом шагу. Из открытых окон льются звуки музыки, виднеются танцующие пары, и невольно забываешь, что находишься в сердце угнетенного Китая.
Впрочем, кое-что даже и на роскошных улицах европейской части Шанхая напоминает, что вы — в Китае. Вот по гладкому асфальту улицы, под знойными лучами палящего южного солнца бежит лампацо или рикша, «человек-лошадь», едва прикрытый лохмотьями, весь обливаясь потом. Он везет за собою двухколесный экипаж. Пассажир — гладко выбритый, сытый и упитанный «джентльмэн» — то и дело подталкивает «человека-лошадь» или ногой, или стэком…
Китайское население Шанхая ютится в туземных — прокопченных дымом многочисленных фабрик — кварталах города. Насколько блестящи и роскошны кварталы сеттльмента и французской концессии, настолько грязны и невзрачны рабочие кварталы Шанхая. Извилистые, узкие и сырые улицы… Множество лавчонок, похожих на погреба, грязные харчевни, откуда несется зловоние и чад, мастерские мелких ремесленников, тут же, на глазах у всех, вырабатывающих всевозможные изделия.
