Всемирный следопыт, 1926 № 11 - [13]

3. Некоторые виды водорослей и рыб встречаются только в Байкале и больше нигде.

4. Неизвестные газы, появляющиеся на поверхности воды.

5. Полезные ископаемые в прибрежном районе (золото, свинец, медь, нефть, уголь, слюда, каолин) ждут своей разработки. Трудно и предположить размеры этих богатств. Километрах в двадцати от истока Ангары золотосодержащий песок черпают прямо со дна Байкала кустарным способом.

Неожиданные жестокие бури (особенно, осенние), исключительные по своей грандиозности грозы, неуловимая таинственность, общая суровость и величие Байкала породили в прибрежном населении (русском, бурятском и тунгусском) какое-то особое уважение к Байкалу, даже почтение, смешанное со страхом.

У бурят Байкал считается священным, и в некоторых местах (на севере) ему приносят жертвы в виде коровьей шкуры, цветных тряпок и т. п. Приношения кладутся на особый помост, установленный на берегу. Переправа на другой берег совершается бурятами почти исключительно ночью, в тихую погоду.

Байкал породил немало легенд и сказок. В одной легенде говорится о Шаманском Камне, упоминаемом в рассказе, что он был брошен рассерженным Байкалом своей дочери Ангаре, которая тайно убежала от отца к своему возлюбленному Енисею. С тех пор этот камень, будто бы, сдерживает напор байкальской воды.

И местные жители убеждены, что, стоит Шаманскому Камню «провалиться», Байкал хлынет в Ангару и затопит Иркутск. Разумеется, это только их мнение, и ничего научного в нем нет. Дело в том, что Шаманский Камень не является как бы стеной, плотиной, через которую Байкал переливается в русло Ангары, а составляет просто часть каменистого дна Ангары, и оно (дно) не обрывается сразу за камнем, а постепенно понижается до Иркутска.

__________

I. География над морской пучиной.

— У нас его зовут не озером, а морем, — строго поправил англичанина старик пассажир, неодобрительно глядя на его заграничную шляпу-шлем. — Искони так заведено. Куда едешь, говорят? — За море. Откуда приехал? — Из-за моря. Улица в Иркутске, которая ведет на дорогу к Байкалу, так и называется «Заморская»[5].

— Что же это, особое почтение какое-то к Байкалу? — презрительно выпячивая губы, спросил англичанин.

— Совершенно верно, — подхватил услышавший их разговор профессор. — Взгляните, — указал он в окно каюты на открывавшуюся безбрежную водную даль. — Разве это не море?

— Святое море, — добавил наставительно старик.

Англичанин недоумевающе пожал плеча-ми.

— Значит, что-то особенное, как все у русских.

Профессор улыбнулся.

— Байкал — это «святое» море. Сказочное, таинственное и грозное, внушающее прибрежным жителям суеверный, почти необ'яснимый страх. Благополучная переправа через него на парусном судне считается счастьем. Вы знаете, раньше матросы перед переездом ставили пассажирам определенные условия: не называть Байкал озером, не отзываться о нем во время переправы бранными словами, не плевать в него и т. д. И теперь, хотя не ставят никаких условий, но очень не любят, когда этого не соблюдают. Видели, какая вчера сцена вышла из-за моей собаки, — он ласково потрепал огромного, косматого, черного сан-бернара, который положил свою громадную голову на колени хозяина и, добродушно высунув красный язык, глядел на пассажиров умными карими глазами. — Все из-за его клички «Байкал»…

Услыхав свое имя, пес сейчас же проделал приветственную сигнализацию хвостом.

— Вы не думайте… Ваша собака нам даром не пройдет, — нахмурился старик. — Вот помяните мое слово.

Профессор улыбнулся. Вчера при посадке как раз этот длинноусый старик и заварил всю кашу. Заклиная капитана не брать с собой собаку с такой кличкой, предсказывая, что она принесет им несчастье, он так кричал и бранился, что, возбужденные им, начали ворчать и матросы, и профессор не без труда мог водворить на судно своего четвероногого любимца.

— Это здесь почти обычное явление. Напуганные Байкалом жители всякому путешественнику пророчат катастрофу, — пояснил иностранцу профессор. — При переправе создается какая-то тревожная нервная атмосфера нависшего несчастья. Таинственный Байкал может послать это несчастье, а может и не послать…

— Суеверие! — вскинул насмешливые глаза англичанин.

— Да. Но даже тот, кто переправится благополучно, навсегда уносит от Байкала, благодаря этому внушению, впечатление какой-то смутной тревоги и необ'яснимого страха. Вы посмотрите, — добавил он, — какой суровый величественный вид! Раз увидав, вы никогда не забудете его.

Англичанин взглянул в окно, потом долго глядел в бинокль. Затем, докурив сигару, он машинально бросил окурок в байкальские волны и плюнул вслед.

Старик подпрыгнул от негодования. Профессор поглядел на него и улыбнулся. Он был еще совсем молодой, и от этой улыбки лицо его приняло какое-то задорное мальчишеское выражение.

Старик не выдержал насмешливого взгляда, рассерженно поднялся и вышел.

— Неудивительно, что Байкал породил много романтических легенд и поверий, — улыбаясь, обратился к англичанину профессор, — далеко не все в них продукт фантазии. И в нем самом, я сказал бы, много дикой романтической поэзии. Его огромность, трудность переправы… До недавнего времени существовало убеждение, что глубины его даже не измеримы. Происхождение его тоже не может считаться точно выясненным. Чтобы хорошенько изучить совершающиеся на нем многие странные и загадочные явления, чтобы изучить его замечательную фауну, нужны еще труды целых поколений. Он пока мало исследован. Его дикие пустынные берега, в особенности северные, до сих пор почти необитаемы. Издавна там бродили одни только медведи, волки да беглые нерчинские каторжники. Святым морем он считается с самых древних пор. По преданию, он возник на том месте, где раньше из земли горели огни. На берегах его и сейчас множество священных гор и мысов, считающихся у бурят местопребыванием их оногонов (духов).