Всемирная история. Российская империя - [78]

Читая этот рассказ, уж и не знаешь, чему верить. «Опахала из перьев» – это как? Но уж точно веришь тексту из книги, специально изданной после установки памятника.[54]

«Безпрерывное возвышение цен на все вещи, противу прежнего времени, и чрезвычайная разность в курсе монеты показали, что на самом деле при производстве работы никак не возможно было изместиться тою суммою, какая исчислена была на сооружение монумента по смете в 1808 году. Художники, при всей готовности своей, предвидели для себя разорительные убытки, в которые их долженствовало вовлечь их совершенное исполнение полученного им дела».

Как в наши времена написано… Инфляция и падение курса. Поэтому Кабмин по соизволению императора добавил еще 20 000.

При отливке медь пробила форму и стену, но была остановлена. Хроника в книге читается, как сводки с фронта. Как вскрывали форму после остывания в течение пяти дней… «Провидению было угодно», чтобы вскрытие формы совпало с первым приездом государя в Москву после того, как ее оставил Наполеон.

Но если вы думаете, что все на этом закончилось, то ошибаетесь. А постамент? Вспомним наш рассказ о Медном всаднике: два корабля везли Гром-камень. Тут уже было поскромнее, предполагался сибирский мрамор, но интрига сохранялась:

«…но по соображении тяжести и величины монумента и трудности отыскать мрамор в больших глыбах, приличных такому огромному изваянию, г. Мартос представлял, что гораздо лучше, тверже, казистее и с самим предметом сделать сообразнее, сделать пьедестал из гранита, на что и последовало Высочайшее соизволение».

Далее в книге сообщается, что опять (как и в случае с Гром-камнем) помогла Финляндия. А иначе вопрос «склейки» постамента стал бы еще одной проблемой. Отливка барельефов – тоже отдельная история, но она меркнет на фоне сложностей производства основных элементов монумента.

После этого озаботились отправкой монумента из Петербурга в Москву. Сушей доставить его было невозможно из-за веса. Везли реками. Министерство внутренних дел поручило это Управлению путей сообщения. Отпущено было еще 35 000 рублей. Маршрут был таким: из Петербурга по Мариинскому каналу до Волги, потом до Нижнего Новгорода, потом вверх по Оке до Коломны и далее по Москве-реке. 2783 версты за 50 суток. А еще на Онежском озере три дня противостояли встречному ветру. Весь маршрут контролировал полицмейстер Мариинского канала. Были использованы специальные лодки. Везти в вертикальном положении композицию было нельзя, так как ветер мог перевернуть лодки, в горизонтальном – тоже нельзя из-за слабости плавки ног Минина… И все же ее как-то исхитрились разместить.

Во сколько все это обошлось? Если по курсу рубля 1913 года – приблизительно 6 млн современных долларов. Ясно, что в 1818 г. сумма в эквиваленте существенно больше. Государство взяло на себя приблизительно треть суммы, остальное – пожертвования.

Мартос сам выбрал место для памятника. После московского пожара 1812 г. при перепланировке самой большой стала Красная площадь, на которой скульптор и остановил свой выбор. Но и установить монумент – дело нелегкое. Пришлось вбивать сваи. Поставили посередине площади, «ближе к лавкам» (на их месте теперь ГУМ).

Но не будем забывать про идеологию. Через двести лет после 1612 г. история повторилась. В 1815 г. была аннексирована большая часть этнической Польши. Справедливость восторжествовала!

Империя наконец-то отомстила за 1612-й в полной мере. Поэтому на открытие памятника Минину и Пожарскому прибыли Александр I, императорская семья и четыре сводных гвардейских полка из Петербурга. Император принимал парад. После открытия памятника он отправился не куда-нибудь, а в Варшаву. «С ответным визитом».

Тогда уточнялось, что высота монумента 6 аршин, то есть больше, чем конный памятник Петру I в Петербурге и статуя Геркулеса Фарнезского греческого скульптора Лисиппа, каковая и ныне находится в Национальном археологическом музее Неаполя.

Итак, это была очередная «стройка века». Инициировалась гражданами, но стала символом единения народа, преданного монархии Романовых. На долгие годы стала единственным публичным памятником Москвы и третьим публичным монументом имперской России, а в итоге – освящением «свершений освободителя Европы» государя Александра и исторического поражения Польши. Когда начинали, и не догадывались о последствиях, но в результате вышло хорошо. Емко.

А теперь обратим свой взор на украинские земли и начнем с одесского Дюка. Истории создания его и предшественников весьма отличаются. И мы опять столкнемся с полтавчанином Иваном Мартосом.

Созданный им монумент Минину и Пожарскому получился хорошо, император его одобрил и открыл, история его создания была у всех нас слуху, и мысль, что неплохо бы воздвигнуть кому-то памятник, стала все чаще посещать жителей разных городов огромной империи. Но, как вы понимаете, воплощение такой идеи – процесс весьма затратный и длительный. Поэтому правители, при всем желании увековечить империю и императоров во всех видах, с этим не спешили и полагались на местные инициативы и рассчитывали на пожертвования. Тем более что этот процесс уже был отработан на монументе Минина/Пожарского. Общественность инициирует, собирает деньги, император высочайше соизволяет – и все счастливы.