Всемирная история. Российская империя - [57]

Поход Ахмата летом 1472 г. был знаменательным, учитывая не столько военную сторону дела, сколько дипломатические основания. Акцию во многом спровоцировал король польский и великий князь литовский Казимир: это был польско-литовский ответ Москве за Новгород.

Союз с Ордой был едва ли не самым серьезным средством давления на Московское княжество, которое быстро крепло в условиях, когда семейные интересы короля, польской элиты и литовской верхушки реализовывались совсем в других регионах Европы.

С позиций сегодняшнего украинца такой «уход на запад» монарха представляется большой ошибкой, однако «шахматная доска» в XV в. была иной. «Оперировать» Ордой «дистанционно» тогда было сложно, параллельно происходили процессы административной унификации Великого княжества Литовского. Преобразование княжеств в воеводства совершенно меняло военный потенциал территорий. Местное военно-служилое сословие выпадало из социально-правовой системы государства. И вскоре в источниках упоминается украинское казачество. Но очевидно, что несколько административных и дипломатических ошибок Сигизмунда в последней трети XV века заметно усложнят жизнь его потомков.

Причем король не спешил исполнять свои обещания. Прочность и эффективность такого союза могли быть оценены только со временем. Вот почему московские политики не пошли на углубление конфликта с Ордой: регулярные посольства с 1473 до 1476 г. демонстрировали лояльность Ивана III. Ситуация изменилась в 1476 г., когда посол Ахмата потребовал, чтобы великий князь лично явился к хану. А об обмене послами между Ордой и Литвой в 1478–1479 гг. и посольстве Ахмата в 1480 г. сообщают и московские, и литовские источники. С 1477 или 1478 г. Москва перестала платить «выход» Орде. При этом лишение Новгорода самостоятельности было прямым нарушением верховных прав ордынского царя.

Считалось, что Новгород относится к Владимирскому столу, а изменение статуса недостаточно узаконить лишь решением хана (покупка ханского ярлыка). Конфликт был неизбежен. Особую остроту ему придали внешние и внутренние факторы.

Среди первых – активность Казимира: в Литве нашли средства оплатить тяжеловооруженных конных наемников, их отряды предполагалось снарядить в поход с войсками Ахмата. Не облегчало жизнь Ивану III и наступление на Псков ливонцев (немецкого рыцарства), развернувшееся в конце 1480 г.

Внутренних проблем было немало, но требующих неотложного разрешения – две. Во-первых, необходимо было присутствие Ивана III с войском в Новгороде (был арестован и отправлен в столицу новгородский архиепископ); во-вторых, еще в дни пребывания великого князя в Новгороде, а именно 1 февраля 1480 г., его братья подняли мятеж. У них было два мотива: нежелание старшего брата расширять в награду за верную службу территории их уделов и единодержавность московского монарха, в результате чего регулярно нарушались их права. Переплетение скрытых противоречий и открытых конфликтов придало нашествию Ахмата весьма грозный характер.

Первая информация о предстоящей угрозе должна была поступить в Москву, скорее всего, в конце 1479 г. Параллельно с оформлением литовско-ордынского союза был заключен московско-крымский договор, где общими врагами обеих сторон были названы Казимир и Ахмат. Московские политики удачно подкрепили хрупкое соглашение: из Литвы в Москву позвали братьев Менгли-Гирея – соперников хана в борьбе за крымский трон. В июне 1480 г. Крым и Москва заключили союзный договор, а тем временем кампания набирала обороты. Огромное войско Ахмата, которое по преувеличенным впечатлениям современников насчитывало более 100 000 человек, медленно двигалось к московским границам. Надо было подкормить свежей травой лошадей после лютой зимы и дождаться союзника, Казимира.

Хан ждал действий со стороны союзника. Нехарактерная для ордынцев длительная военная кампания породила острые споры в близком окружении московского правителя. Необычное поведение хана и непонятная позиция Литвы вызывали опасения: поражение угрожало полной потерей московских достижений за десятилетие. Некоторые из советников князя предлагали начать переговоры и, признав зависимость от Орды, добиваться наименее тяжелых ее условий. Слухи о колебаниях Ивана III быстро дошли до столицы, недовольство элиты и горожан подогрел похожий на побег отъезд второй жены Ивана III с детьми и государственной казной на Белоозеро. Когда великий князь в конце сентября появился в Москве, его начали упрекать в нерешительности, а его духовник, ростовский архиепископ Вассиан, назвал Ивана III, если верить источнику, «бегуном» и саркастически предложил передать командование ему, потому что он «не утулить лицо свое против татар». В столице великий князь провел двенадцать дней, и именно тогда состоялись решающие бои.

Ахмат понял, что Казимир обманул ожидания своего союзника – не пришел с войсками. 8 октября после быстрой передислокации вся ордынская рать сделала попытку форсировать реку Угру в месте ее впадения в Оку. Идея заключалась в том, чтобы обойти главные московские силы при переправе через водную преграду с последующим выходом в тыл московской армии. Однако этот маневр был разгадан: московские воеводы во главе с великим князем Иваном Молодым оказались на левом берегу Угры за день-два до подхода ордынцев. Четыре дня Ахмат пытался форсировать реку, но безуспешно.