Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [96]

Успехи карфагенского полководца действительно впечатляли, однако, отложив поход на Рим и разоряя земли Италии, он давал неприятелю не только время прийти в себя и подготовиться к дальнейшей борьбе, но и способствовал своей грабительской политикой укреплению итало-римского союза. Пунийцы, несмотря на продолжавшиеся попытки Ганнибала привлечь на свою сторону италиков, вследствие их реальных действий воспринимались как чужеземные захватчики, которым следует оказать сопротивление и изгнать из страны. Римляне сполна воспользовались предоставленной им отсрочкой. Приняв под командование консульскую армию Гнея Сервилия и закончив мобилизацию новобранцев, Фабий Максим повел четыре римских легиона и вспомогательные контингенты союзников на юг, в Апулию, где встал лагерем в пределах видимости карфагенского стана (Polyb. III, 88, 9; Liv. XXII, 12, 1–3). Ганнибал, таким образом, вернулся к тому, с чего начал кампанию в Италии, – пунийскому войску противостояли четыре полных сил римских легиона, которые были в достатке снабжены всем необходимым и могли оперативно пополняться в случае потерь. При этом Фабий Максим, славившийся своей рассудительностью, решил избегать генеральной битвы, грозившей римлянам очередным поражением. Римский полководец отказался следовать тактике своих предшественников, сделав ставку на планомерное изматывание врага в малозначительных, но регулярно происходящих стычках. Нежелание ввязываться в генеральное сражение Фабий продемонстрировал в первом же соприкосновении с войском Ганнибала, когда пунийский полководец, узнав о прибытии римлян, вывел свою армию из лагеря и выстроил в боевые порядки. Римский диктатор проигнорировал действия неприятеля и не вывел легионы на поле боя (Polyb. III, 89, 1; Liv. XXII, 12, 3–4).

Избранную диктатором тактику наилучшим образом охарактеризовал Полибий, отметивший, что Фабий Максим решил уклоняться от генерального сражения потому, что «войска неприятеля упражнялись непрестанно в военном деле с ранней юности, находились под начальством вождя, выросшего вместе с ними и с детства испытанного в лагерной жизни; к тому же много раз они побеждали в Иберии и одну за другою одержали две победы над римлянами и союзниками их; наконец, что было самое важное, карфагеняне всё покинули за собою, и единственным средством спасения оставалась для них победа. Положение римского войска было совсем иное. Поэтому Фабий предвидел неизбежное поражение в решительной битве и не мог отважиться на нее; понявши, в чем состояли выгоды его положения сравнительно с неприятелем, он на них только и рассчитывал и сообразно с ними вел дело войны; преимущества же римлян состояли в неистощимости запасов и в численном перевесе их войска» (Polyb. III, 89, 5–9). Делая ставку на эти составляющие военного успеха, Фабий Максим повел системную войну на истощение неприятеля, приказав всем жителям сельских поселений и не имевших крепостных стен местечек переселиться вместе со своими припасами в хорошо защищенные города, а все, что они не смогут забрать с собой, уничтожить. Карфагенскую армию следовало обескровить, сохранив при этом боеспособность собственных сил.

Ганнибал, судя по всему, быстро осознал, чем грозит ему новая тактика римлян, и приложил немало усилий для того, чтобы вынудить Фабия Максима дать генеральное сражение. Карфагеняне на виду у римского войска с утроенным рвением грабили страну, часто переносили место лагеря и опустошали окрестные поля, принадлежавшие римским союзникам. Пунийский полководец сознательно подвергал своих воинов опасности, отправляя их за продовольствием и фуражом не столько с целью пополнения припасов, сколько желая выманить римлян из лагеря на равнину, демонстрируя мнимую слабость и неорганизованность карфагенского войска. Римский военачальник, однако, не поддавался на провокации и следовал за Ганнибалом, постоянно оставаясь на господствовавших над местностью высотах. Плутарх так описывает тактику диктатора: «Фабий Максим, не желая сражаться с Ганнибалом, а желая брать его измором и недостатком средств и пропитания, шел за ним по горам и ущельям, повторяя все его движения; над ним смеялись и обзывали его Ганнибаловым дядькой, но он не обращал на это внимания и делал, как считал нужным, а друзьям говорил, что бояться насмешек и поношений еще постыднее, чем бояться врага» (Plut. Moral. 74, 1). Крупные запасы продовольствия и налаженные поставки давали римскому войску возможность не покидать пределов лагеря без необходимости, когда же бойцам Фабия все же приходилось отправляться за фуражом, они делали это многочисленными, хорошо организованными отрядами и неизменно выходили победителями из всех столкновений с пунийскими солдатами. Карфагенское войско несло потери, восполнить которые не было возможности, тогда как римляне имели практически неограниченный ресурс для восстановления численности войска.

Убедившись, что вынудить римского диктатора принять бой, оставаясь в Апулии, не удастся, Ганнибал повел армию на север, вначале в не затронутый войной богатый Самний, а затем в Кампанию. Фабий неотступно следовал за карфагенянами. Расчет пунийского полководца был прост: разоряя все на своем пути, он либо вынудит противника вступить в решающую битву, либо продемонстрирует всем, прежде всего римским союзникам, несостоятельность римского диктатора, неспособного защитить страну. Тем самым он надеялся побудить италиков перейти на сторону Карфагена (Polyb. III, 90, 11–13). И хотя реализовать эти планы не удалось – ни один из городов Италии не принял сторону пунийцев, избранная Ганнибалом тактика все же принесла свои плоды – Фабия Максима начали обвинять в трусости, в речах римских политиков, граждан и воинов все чаще звучало его прозвище Кунктатор (Медлитель), подчеркивавшее нерешительность полководца. Недовольство действиями диктатора, поначалу вызвавшими одобрение, теперь неудержимо нарастало и находило отклик у граждан и союзников Рима, ведь карфагеняне безнаказанно опустошали их поля, лишая их средств к существованию. Наиболее ярым критиком Фабия Максима стал его ближайший помощник, начальник конницы Марк Минуций, рвавшийся в бой и искавший предлога не подчиниться приказам главнокомандующего. Такая возможность вскоре представилась благодаря досадному для карфагенян недоразумению, воспользоваться плодами которого римскому диктатору, как обычно, медлившему с принятием решений, не удалось. Это вызвало взрыв негодования сенаторов, и Фабий был отозван в Рим под предлогом участия в религиозных церемониях.