Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний - [91]

Прибытие Семпрония и выборы новых консулов несколько исправили положение, однако окончательно успокоить взбудораженное римское общество не смогли. Наглядным признаком глубочайшего кризиса и ожесточенной политической борьбы при угрозе вражеского нападения и необходимости оказывать сопротивление победоносному противнику стал уже сам выбор кандидатур будущих консулов, а также борьба в сенате, развернувшаяся по поводу назначения одного из них – предводителя демократов Гая Фламиния. Фламиний был известным политиком, уже давно пользовавшимся поддержкой римского простонародья и вызывавшим стойкую неприязнь к себе сенаторов. Еще в 232 г. до н. э., в бытность народным трибуном, он инициировал и обеспечил принятие закона о раздаче простым римским гражданам земельных наделов на Галльском поле, нарушавшего интересы знати и приведшего к обострению отношений с кельтами в Цизальпинской Галлии. Еще болезненнее восприняла римская аристократия поддержку Гаем Фламинием так называемого «закона Клавдия», согласно которому сенаторам запрещалось владеть кораблями грузоподъемностью более 300 амфор. «Эта вместимость считалась законодателем достаточной, чтобы привезти в город из деревни припасы для собственного употребления; торговля же признавалась для сенаторов безусловно позорной. Закон этот, наделавший очень много шуму, принес Фламинию, который отстаивал его, ненависть знати, но зато любовь народа и, таким образом, вторичное консульство» (Liv. XXI, 63, 4). Немало способствовал популярности Гая Фламиния и его первый консульский срок в 223 г. до н. э., во время которого он разгромил инсубров и добился проведения церемонии триумфа благодаря поддержке народного собрания, которое смогло преодолеть противодействие со стороны сената.

Став консулом, Фламиний поспешил покинуть Рим, не исполнив даже традиционных религиозных обрядов, совершаемых при вступлении в должность. Его стремительный отъезд в Аримин, куда Семпронию Лонгу было приказано перевести легионы из Плаценции, объяснялся опасениями, что сенаторы под каким-либо предлогом помешают ему уехать из столицы, а также необходимостью как можно скорее организовать оборону Центральной Италии, выставив заслоны на возможных путях движения войск Ганнибала. Попытки вернуть Гая Фламиния в Рим для проведения всех необходимых церемоний оказались безуспешны, поскольку консул проигнорировал обращение отправленных к нему в качестве послов Квинта Теренция и Марка Атистия (Liv. XXI, 63; XXII, 1, 4–7). Однако если в соблюдении религиозных ритуалов одним из консулов возникла неувязка, то практическая подготовка к обороне Вечного города шла планомерно и без сбоев. Римляне направили крупные гарнизоны во все ключевые пункты на пути возможного вражеского вторжения – на юг Апеннинского полуострова в Тарент, на острова Сицилию и Сардинию и «все другие удобно расположенные пункты». Для усиления военно-морского флота были введены в строй еще 60 квинквирем, а с целью обеспечения сухопутной армии продовольствием в непосредственной близости от предполагаемой зоны боевых действий организованы крупные склады в Этрурии и Аримине. Новоизбранные консулы Гай Фламиний и Гней Сервилий Гемин рекрутировали в Риме воинов для усиления основательно потрепанных Ганнибалом консульских армий, а также обращались за помощью к союзникам, войска которых также стягивались в Вечный город. Полибий сообщает, что даже сиракузский царь Гиерон прислал римлянам отряд из 500 критских наемников и тысячу пельтастов – воинов, использовавших для защиты небольшой серповидный щит (Polyb. III, 75, 4–8).

К началу боевых действий с наступлением весны готовился и Ганнибал, войско которого увеличилось по меньшей мере втрое за счет около 60 тыс. пехотинцев и 4 тыс. всадников из присоединившихся к пунийской армии галлов. Благодаря этому под началом карфагенского полководца оказалось столько же бойцов, сколько было в самом начале похода, после переправы через реку Ибер. Зимой 218–217 гг. до н. э., оставаясь в Цизальпинской Галлии, Ганнибал продолжил боевые действия против римлян – нумидийская конница тревожила неприятеля на равнине, а пехотинцы из кельтиберов и лузитанов действовали в неудобных для всадников предгорьях. Вначале пунийский военачальник попытался захватить небольшую крепость на берегу Пада, неподалеку от Плаценции, через удобные пристани которой в колонию доставлялось продовольствие. Организовать внезапное ночное нападение не удалось, поскольку стража подняла тревогу и гарнизон умело отбил первую попытку штурма. К утру же на подмогу охранявшим крепость воинам из Плаценции прибыл во главе римской конницы Публий Корнелий Сципион, приказавший легионам следовать за ним походным порядком. В завязавшейся кавалерийской схватке Ганнибал был ранен и предпочел отступить, не желая при таких обстоятельствах начинать крупное сражение с находившейся на подходе римской тяжеловооруженной пехотой. Сципион, понимая, что его войско слишком ослаблено для преследования отступавшего врага, принял решение вернуться в Плаценцию (Liv. XXI, 57, 5–8). Произошедшая стычка была локальным эпизодом в борьбе римлян за сохранение, а карфагенян – за уничтожение узловых пунктов снабжения римских войск в Цизальпинской Галлии необходимыми припасами. В этот раз консулу удалось сохранить жизненно важный для Плаценции опорный пункт, однако вскоре пунийцы возобновили давление на римские коммуникации и крепости.