Всеми цветами радуги - [13]

  Оливия находилась тогда в очень напряженных отношениях с Памелой; девушка изголодалась по любви и ласке, поэтому не было ничего удивительного в том, что образ Доминика, созданный ее воображением, чертовски смахивал на героев популярных любовных романов.

  Будь ее отец в состоянии думать о чем-нибудь еще, кроме своих финансовых проблем, он, возможно, уделил бы больше внимания дочери и нашел бы средство вывести ту из мира грез и фантазий. Но, к несчастью, девушка оказалась полностью предоставленной сама себе и продолжала сочинять одну за другой красивые истории, соединяющие ее с Домиником. Она просто ходила за ним по пятам, как ручная собачонка, и ловила каждое его слово... Какой же она была дурочкой!

  К чести Доминика, он никогда не выказывал ей ни малейшего знака раздражения. А ведь тем летом, перед ее восемнадцатилетнем они чуть ли не каждый день виделись по утрам, когда она вызывалась сопровождать молодого человека во время его прогулок по графским владениям.

  Оливия, конечно же, пребывала на седьмом небе от счастья. Будучи слишком неопытной, она не имела никакого понятия о том, как ведут себя люди в подобных ситуациях. Полностью поглощенная собственными чувствами, чувствами незрелой девочки, она, — это Оливия поняла лишь недавно, — уносилась в розовый мир своих грез, за миллионы световых лет от действительности.

  Доминик обращался с ней всегда очень вежливо и по-доброму, одним словом, как с маленькой сестричкой, и девушка блаженно закрывала глаза на обычные законы жизни. Ей никогда не приходило в голову, что она могла его физически притягивать. Оливия вела себя скромно, но ее красивые длинные рыжеватые волосы, полные груди, узкая талия и мягко округлые бедра свидетельствовали о том, что она уже выросла и превратилась в волнующую мужчин женщину.

  Но ничего бы не произошло, если бы одним солнечным утром после длительной прогулки галопом по лугам Доминик не остановил свою лошадь перед старыми, ржавыми воротами возле границ поместья, которые явно нуждались в ремонте.

  — Надо приказать, чтобы их починили, и как можно скорее, — сказал он Оливии, когда она подъехала к нему, ведь ее маленький пони часто отставал от могучего коня Доминика.

  Осадив Руфуса, она перекинула ногу через луку седла и спрыгнула на землю. Но Доминик инстинктивно выставил вперед руки и поймал девушку. Ее тонкая фигура оказалась прижата к его высокому, крепкому телу.

  Покраснев оттого, что она очутилась в такой близости от героя своих мечтаний, Оливия зачарованно загляделась на его мускулистую грудь.

  — Сладкая моя, — прошептал Доминик и, наклонив голову, завладел ее губами в нежном поцелуе.

  Девушка едва не потеряла сознание от удовольствия и радости. Не задумываясь ни на секунду, она инстинктивно подняла руки и обняла Доминика за шею. Блаженство переполняло ее, ведь для нее это был первый настоящий, «взрослый» поцелуй. Когда Доминик еще сильнее прижал ее к своему телу, эмоции окончательно вышли из-под контроля. Нежный поцелуй превратился в страстный.

  Дрожа от возбуждения, Оливия наслаждалась этими мгновениями, но тут внезапно он поднял голову, с трудом оторвавшись от ее губ, а затем, яростно ругаясь, оттолкнул ее от себя.

  — Черт! — заскрежетал зубами Доминик, с трудом переводя дыхание. Он откинул со лба прядь волос, а потом пояснил изумленной девушке, что они никогда впредь не должны позволять себе ничего подобного. — Господи, тебе только семнадцать, и ты еще совершенно невинна!

  — Но мне исполнится восемнадцать через месяц, — запротестовала она.

  — Да, к несчастью, я хорошо осведомлен об этом факте, — согласился он с хриплым смешком. — Но ты еще слишком молода, чтобы целоваться со всеми подряд. Да и мне не нужно так рисковать.

  — Но я хочу целоваться только с тобой! — воскликнула девушка, не обращая внимания на последние слова. Она протянула руки и, обняв Доминика, уткнулась лицом во впадинку его плеча. — А теперь ты не захочешь больше меня видеть, — простонала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

  — Что за чушь! — вырвалось у него. Он нежно вытер ее глаза, клятвенно пообещав, что этот «ненужный инцидент», как он выразился, не помешает их дружбе.

  Несмотря на то, что Доминик тщательно соблюдал данное им обещание не целовать ее снова, скоро стало ясно, что они не смогут общаться между собой так же, как и раньше. Вырвавшиеся у Оливии в тот день слова мешали ей сохранять спокойствие и веселье в его присутствии. Казалось, что и Доминик потерял способность расслабляться вместе с ней. В течение следующих нескольких недель он держал ее на расстоянии, обращаясь с ней подчеркнуто вежливо, отчего девушка втайне страдала, хотя и старалась не подавать виду.

  Приближалась осень, время урожая. Доминик должен был все чаще и чаще выполнять свои обязанности в качестве управляющего поместьем, поэтому их встречи становились все реже и непродолжительней. Оливии, в свою очередь, скоро надлежало вернуться в школу, так что дел хватало и у нее. Теперь они лишь изредка, случайно столкнувшись где-нибудь, махали друг другу рукой в знак приветствия.

  Этим бы все и закончилось, однако, как часто бывает, вмешался случай. Вернувшись домой на зимние каникулы, Оливия решила как-то раз отправиться на охоту. Однако через некоторое время стало ясно, что ее пони не был готов к галопу по замерзшей земле. И захромал. Пришлось спешиться и отправиться домой. Минут через пять — а ей надо было пройти около пяти километров в холодную погоду — она заметила, что большой фургон для перевозки лошадей съехал с дороги и направился в ее сторону.