Всем сердцем ваша - [2]

— Тебе нечего опасаться, дорогая, — целуя ее волосы, шепотом успокаивала ее я. Спаниель сидел, глядя на нас, и его склоненная набок голова тоже выражала сочувствие. У меня чуть не разорвалось сердце при мысли, что, кроме моих сестер и меня, Дэш был самым преданным ее другом.

— Когда-нибудь, через много лет, из тебя получится великолепная королева, — сказала я ей. — И у тебя всегда будем мы. Мы ведь останемся твоими подругами, твоими служанками, если потребуется.

Пытаясь успокоить ее, я думала, как скоро ее мать и королевский двор начнут считать меня и моих сестер — незнатного происхождения и небогатых — неподходящим обществом для будущей королевы Англии? Если бы не служебные связи нашего отца и дяди с герцогом Кентским, наши дороги никогда бы не пересеклись.

Но мы искренне любили Викторию, мы обожали ее, с того самого момента, когда девять лет назад ее маленькие ножки затопали в холле Торн-Гроув. Кто лучше сестер Садерленд мог понять грусть и тоску ребенка, потерявшего отца?

Прошло несколько минут, пока я не почувствовала, как Виктория выпрямляется, становясь выше ростом. Шмыгнув носом, она храбро подняла голову и освободилась от наших объятий.

— Мы останемся друзьями, правда? Мне так этого хочется.

— Конечно, дорогая, — заверила ее Уиллоу, которая была на год старше и на голову выше Виктории. Милая моя Уиллоу, еще такая неискушенная, чтобы сохранить свой оптимизм. И слишком юная, чтобы сознавать правду.

Я посмотрела на Холли и Айви, которые в свои пятнадцать лет так отличались друг от друга, несмотря на то что были двойняшками. Холли, веснушчатая, с каштановыми волосами и фиалковыми глазами, энергично кивала в знак согласия с чувствами Уиллоу. Айви с унылым выражением лица нерешительно улыбнулась, бросив на меня грустный взгляд.

Конечно, время и обстоятельства неизбежно лишат наш близкий дружеский кружок присутствия Виктории, и грусть охватывала меня. Но, как и мои сестры, я заставила себя улыбнуться моей маленькой подруге, взяла ее за руку и опустилась на колени, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Мои тайные друзья, — повторила принцесса, подняв голову, вдумываясь в эти слова. Она взглянула на тихо сидевшего Дэша, видимо, понимавшего важность происходившего. Неожиданно страх и беспокойство исчезли с лица Виктории. Сжав мою руку, она решительно кивнула:

— Моя тайная служба.

Глава 1

Лондон

Июль 1837 года

В этот яркий, солнечный, непривычный для Лондона полдень Эйдан Филлипс, девятый граф Барнсфорт, обнаружил, что потерял из виду одного незаконнорожденного пьяненького принца, и это расстроило его.

Пробираясь на своем коне через забитую толпами людей улицу, он избегал столкновения с другими всадниками, каретами, телегами и непрерывным потоком спешивших куда-то пешеходов. Переулки были тоже забиты людьми, как будто все обитатели города собрались вместе в один и тот же день.

Несмотря на толкотню, в воздухе чувствовался праздник, яркие, веселые белые, синие и красные флаги украшали фасады домов. Уличные торговцы протискивались сквозь толпу со своими тележками, и их крики: «Пироги! Имбирные пряники! Апельсины! Соленья!» перекрывали общий шум. Маленькие дети, затаив дыхание, сидели на плечах своих отцов. А мальчишки постарше залезали до половины фонарного столба и смотрели оттуда.

— Сэр! Извините меня, сэр! — Рядом с лошадью Эйдана, положив руку на узду, шел полицейский в форме. — Вам следует свернуть в переулок. Мы сейчас перекроем Найтсбридж. Сейчас здесь будет проезжать королева.

Эйдан коротко отсалютовал ему. Полицейский отошел, чтобы повторить приказание другим занимавшим дорогу.

Прищурившись от яркого солнца, Эйдан пристально смотрел в направлении, откуда должна была появиться королевская процессия, двигавшаяся к недавно отремонтированному Букингемскому дворцу. Новая королева Англии ехала к своему новому дому. Признаков приближавшейся кавалькады еще не было видно, и Эйдан с облегчением вздохнул.

Но тут же раздраженно выругался. Предполагалось, что он не будет спускать глаз с кузена королевы, Джорджа Фицкларенса, старшего сына покойного короля Вильгельма и самого несчастного человека королевской крови, каких Эйдан когда-либо встречал. Но надо заметить, что старина Фиц, строго говоря, не был членом августейшей семьи, поскольку имел несчастье родиться, как говорилось, не на той стороне королевской постели.

Отсюда и возникла проблема, и сейчас она стояла перед Эйданом. Фиц хотел быть королем. Очень хотел. И его было невозможно убедить в бесплодности этого желания. И даже титул графа Манстера, пожалованный ему отцом, не мог облегчить его горькое разочарование.

И хуже того, несмотря на недавнее назначение адъютантом королевы, Джорджа Фицкларенса не пригласили участвовать в сегодняшней процессии. Как он громко жаловался накануне, его новый пост не значил ровным счетом ничего.

После смерти старого короля не прошло и двух месяцев, как Фиц начал спиваться и вынашивать опасные идеи, которыми он охотно делился с любым, кто выслушивал его с сочувствием. Несколько дней назад на вечере в доме графини де Реньи, француженки по происхождению, Фиц открыто одобрял радикальные идеи уничтожения вообще любой монархии.