Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 4 - [7]

— Теперь же, скорее сюда! — заорал профессор, протянув руки к бродяге.

Однако тот отшатнулся, сделал несколько шагов вбок, как вдруг произошло нечто ужасное: у него исчезло лицо!

Я хочу сказать, что на том месте, где долю секунды назад мы могли видеть его глаза, щеки, рот, не было ничего, кроме четкого гладкого красного среза, мгновенно покрывшегося бурлящей кровью… словно чудовищный невидимый тесак обрушился на лицо несчастного.

— Он высунулся за защитную зону прибора, — прорыдал профессор. — Я догадывался об этом… Это ужасно, это…

* * *

То, что вы прочитали, — точная копия записей в блокноте Денвера, репортера «Большой турбины», пропавшего несколько месяцев назад при обстоятельствах, оставшихся загадочными. Его автомобиль обнаружили брошенным поблизости от дороги, на опушке небольшого елового перелеска.

В нескольких шагах от машины, на пятачке в десяток квадратных метров, были видны следы отчаянной схватки; здесь же валялся втоптанный в песок блокнот.

Через пару дней после этого зловещего открытия живший поблизости крестьянин, направлявшийся на свое поле, расположенное рядом с жутким местом, подобрал комок бумаги — две смятые страницы из того же блокнота, покрытые скачущим почерком и — странная деталь — сильно выпачканные в крови.

Увы, записи, расшифрованные с большим трудом, ничем не помогли при разгадке тайны случившегося.

«Мы находимся, — писал Денвер, — все на том же песчаном бугорке, но на окружающий нас пейзаж накладывается едва различимый, словно прозрачный мир. Еловый лес виднеется сквозь почти идеально прозрачный конус, заполненный чем-то вроде сильно бурлящего дыма. С десяток больших сфер, похожих на странные пузыри, подпрыгивают над болотом; они заполнены тем же клокочущим дымом. Я отдаю себе отчет в том, что только дым и позволяет разглядеть конус и шары».

Далее почерк становится неровным, словно обезумевшим, и почти неразборчивым.

«Это не дым у них внутри, это глаза, руки, когти, какие-то другие кошмарные органы… Тело бродяги было проглочено конусом. Паукеншлагер просит у меня прощения…

Прибор горит…

Грохот… Белое пламя… Кто-то схватил профессора, и он исчез… На мое лицо хлынул кровавый ливень…

В небе надо мной появились жуткие глаза, пристально уставившиеся на меня… Рука… Боже!..»

* * *

Денвер так и не появился, и никто никогда его не видел. Расследованием было установлено, что профессор, немец по происхождению, носивший фамилию Паукеншлагер, проживал в Ленде.

Он пропал из своего дома за несколько дней до странного происшествия.

Обыск у него дома не обнаружил ничего существенного, если не считать того, что ученый перед отъездом старательно и методично уничтожил приборы и сжег все бумаги.

Хорошо известного в районе бродягу по имени Рикки Камперс тоже так и не удалось найти.

Удивительные факты были сообщены нью-йоркским журналом «Юсай ик Ревью»: именно в день загадочного исчезновения профессора и журналиста, точно в тот же час знаменитый американский медиум Марлоу погрузился в необычный транс. Он бросился к черной доске и с поразительной быстротой нарисовал на ней кошмарные фигуры, чередующиеся со сферическими и коническими телами, преследовавшими в порыве бешеной ярости человеческое существо. Лицо этого человека, без всякого сомнения, было лицом Денвера.

Через два дня медиум снова впал в состояние транса. На этот раз он нарисовал лицо Денвера, искаженное гримасой сверхъестественного ужаса и нечеловеческого страдания. На полях рисунка написал следующее:

«Я еще жив… Это гораздо страшнее… Ужасно… но они подстерегают вас!»

И еще: «Берегитесь!.. На помощь!..»

На следующий день Марлоу опять написал: «Помогите!..» И это было все.

По мнению лучших графологов, почерк на этих записках аналогичен почерку Денвера.

Спириты утверждают, что журналист не погиб, а находится в иной плоскости существования, недоступной для нас.

Вернется ли когда-нибудь Денвер в наш мир, чтобы подтвердить справедливость этих предположений и поведать нам продолжение своего жуткого приключения?

Перевод: И. Найденков

1993

Жан Рэй ГОСПОДИН ВОЛЬМЮТ И ФРАНЦ БЕНШНЕЙДЕР

Жан Рэй. «Monsieur Wohlmut et Franz Benschneider», 1947.

История, случившаяся с профессором Вольмютом, пропавшем в одном из этих таинственных и жутких смежных миров, как их называет Сейферт, естественно, не может быть ни доказана, ни проверена. Настоящее повествование основывается исключительно на устных свидетельствах, полученных при особых обстоятельствах и вопреки желанию Франца Беншнейдера, принимавшего участие в странном приключении, а также на скудной информации, поступившей от ректора Лооба и фрау Моншмейер, квартирной хозяйки профессора.

Франц Беншнейдер, достигший к настоящему времени почти девяностолетнего возраста, все еще проживает в местечке Мироу; у него сохранилась прекрасная память, и он не отказывается от конфиденциальных бесед. Последнее мы сообщаем специально для тех, кто больше верит своим собственным расследованиям, чем тому, что пишут в книгах и газетах.

Это случилось в 1889 году, в день Святого Амбруаза, «post meridiem»[1], как частенько говорил профессор Вольмют, преподававший латынь и греческий язык ученикам коммунального лицея в Хольцмюде, этот достойный ученый муж пытался, к сожалению, достаточно безуспешно, заинтересовать три десятка шалопаев в возрасте от 14 до 15 лет «Комментариями» Цезаря, дополняя свои высказывания обширными цитатами из Светония и Цицерона.