Всего один год - [131]

– Подкрепился?- Прервала мои размышления воркующая Лидочка.- А теперь пойдём чистить зубки…- И она потащила меня в ванную.

Чистка зубов, столь тривиальная вначале, грозила быстро перейти в продолжение вчерашних занятий по акробатике. Сначала – в ванне, затем – в постели. Но… Как-то оба мы вдруг сообразили, что это будет уже чересчур. Не знаю, как это объяснить… Переполнение, что ли? Словом, я как-то "поплыл", не совсем хорошо понимая, как бы умудриться объяснить Лидочке, что эта затянувшаяся прелюдия угрожает стать тошнотворной… Но она вдруг встала, потянулась, и, встряхнув головой, как-то просто произнесла:

– Не знаю, Анри… Боюсь, что это уже чересчур…- И снова зазвенела кудряшками.- Может, я и не права, но… Мне кажется… мы рискуем пресытиться этим делом так, что возненавидим друг друга…- Она выжидающе посмотрела на меня. Я молчал. Может, это и нечестно – но мне было жутко интересно, до чего ещё могла додуматься эта маленькая головка. Наконец я не выдержал паузы и признался:

– Ты знаешь… Я как раз сейчас обдумывал, как бы тебе об этом сказать…

– Знаю,- кивнула она.- А потому сейчас пойду и оденусь.- Я едва не попытался остановить её, но она, мигом упорхнув в ванную, вернулась с рубашкой в руках. Извиваясь, она влезла в неё, и я с ужасом отметил, что этот процесс у меня уже не вызывает прежнего трепета…

– Вот и всё…- Вздохнула она.- Прелюдия кончилась. И начинается реальная жизнь. Сумеем прожить?- Мне показалось, что глаза её сверкнули какой-то тоскливой тревогой и настороженностью.

– Попробуем…- Пожал плечами я.

– Ага…- Просто сказала она и юркнула под одеяло.- Значит, так: отселе рукам, ногам и губам воли не давать. Можно только обниматься через рубашку. И – со спины, то есть – сзади. Идёт?

– Идёт…- Улыбнулся я, сгребая её в охапку. Лидочка с видимым удовольствием свилась в клубок, а я, обволакивая её, с удивлением отметил, что испытываю какое-то уже совершенно иное удовольствие – от вчерашнего дикого вожделения и даже нежности уже не осталось и следа, а взамен пришло другое, совершенно ни с чем не сравнимое и доселе неведомое мне чувство… Даже не знаю, как его описать… с чем сравнить… Может, с чувством творца, прикрывающего… оберегающего ладонями выпестованный им росток от жестокого мира? Не знаю. Может быть. Но я впервые почувствовал, что моя жизнь, как таковая, не имеет никакой цены по сравнению с этим ростком… Ростком Любви?

Провалялись мы долго. Даже уснули. Надолго ли – не знаю: мы совершенно потеряли счёт времени. Да и само понятие времени для нас утратило всякий смысл… Что там говорили великие? Любовь – вне времени? Что ж – может быть…

В народе говорят, что счастливые часов не наблюдают… Были ли мы счастливы? Не знаю. Понятия не имею. Знаю одно: эти пару суток я бы не променял ни на какие другие события в моей прошлой и будущей жизни… Совершенно дурацкое впечатление… Ощущение, как будто вдруг, мимоходом прикоснулся мельком к истине… которая… легко… разрушает все печали и несчастья мира… Этого мира? Унося тебя куда-то вдаль от него? Странно…

* * *

Глава № Рождество.

…Вечером к нам ввалились Карой с Джакусом. Нос последнего был запечатан серьёзной гипсовой надстройкой.

– Вы так и будете затворничать – или, может, пойдёте с нами?- Добродушно пробасил "огромный бородатый дядька" Джакус, настороженно приближаясь к Лидочке и пытаясь изобразить бесцеремонное сгребание её в охапку и последующие обнимания. Лидочка, стоя в одной рубашке, смущённо улыбалась.

– А у вас есть более интересные предложения?- Попробовал, было, отвертеться я, вовсе не собираясь в Рождественскую ночь предпочитать чьё-либо общество "ночи любви" с Лидочкой, которая уже просто должна, обязана была состояться – сколько же можно?

– Предложения у нас есть.- Загадочно ухмыляясь, высказался Карой.- А более они интересны или менее – это уж судить вам.

– Излагайте…- Заинтересовалась с трудом выскользнувшая из объятий Джакуса раскрасневшаяся Лидочка.

– Скажите… а Вы бывали на диких пляжах?- Шёпотом, ей на ушко, но достаточно громко, чтобы услышали все в комнате, спросил её Карой. Зардевшаяся Лидочка как-то беспомощно взглянула на меня и потупила глазки, явно не решаясь произнести что-либо в ответ.

– Правду, только правду…- Меланхолично напомнил ей нашу недавнюю договорённость я. "Ах, так!…". – Видимо, подумала Лидочка, краснея и с вызовом глядя мне в глаза. "Ну, тогда готовься…".

– Я на них выросла.- Совершенно неожиданно для всех заявила она.

– Т…то есть?- Не понял я.

– Т…то есть,- передразнила меня Лидочка,- там, где я росла, иных пляжей почти не существовало.

– Ну, и… Как?- Совершенно, видимо, сбитый с толку таким поворотом дела, спросил Карой.

– Что – как?- Явно входя во вкус, спросила Лидочка.

– Ну, не знаю…- Карой замялся, не зная, как продолжать разговор – он, похоже, собирался долго уговаривать и аргументированно совращать мою подругу на подобное мероприятие; и, теперь, то, что все его "домашние заготовки" оказались вдруг не нужны, совершенно выбило его из колеи…

– У Вас, кажется, было какое-то предложение?- То ли пришла к нему на помощь, то ли перешла в наступление заметно осмелевшая Лидочка, которая, заметив моё одобрение, теперь чувствовала себя совершенно комфортно. Мне же – смешно сказать – доставляла неописуемое удовольствие её власть над мужчинами; особенно, почему-то – если это были мои друзья.