Всегда в бою - [135]

Разумеется, этот фактор всегда был и будет одним из решающих. Но полагаться только на него, сбрасывая со счетов другие важные факторы, командир не имеет права. 19 февраля, когда вражеские танки неожиданно прорвались в район наших огневых позиций, когда вслед за танками эти позиции атаковала пехота, у нас оставался один-единственный выход — оставить всю артиллерию на месте, в прежней группировке, и огнем прямой наводки сломить наступающего противника. Эта удалось. Но если бы фашистское командование, располагая соответствующими разведданными, нанесло удар севернее — например, на Гарбзайден, Гранц, 43-я армия оказалась бы в чрезвычайно трудном положении. Правый наш фланг был слабо прикрыт артиллерией именно потому, что, готовясь к наступлению, мы сконцентрировали ее на левом фланге, на 4 — 5-километровом участке.

Вечером, когда мы доложили в штаб фронта итоги боя, командующий генерал армии И. Х. Баграмян информировал нас о положении левого соседа — 39-й армии генерала Людникова. В ее полосе противник нанес два встречных удара вдоль железной дороги Фишхаузен — Кенигсберг: один — от Фишхаузена, другой от Кенигсберга, пытаясь восстановить связь между земландской и кенигсбергской группировками.

— Надо помочь Людникову, — заключил Иван Христофорович. — Передайте ему корпус Ксенофонтова и приданные вам пушечные артбригады и гвардейский минометный полк.

— А приказ о наступлении?

— Отменяется, — сказал он. — Ваша задача — жесткая оборона…

В связи с новой задачей нам пришлось спешно перегруппировывать войска. Неудача противника, крупные потери, им понесенные, еще не означали, что он отказался от замысла прорвать оборону 43-й армии. Всю ночь на юге, в полосе 39-й армии, полыхали орудийные зарницы, линия фронта заметно подалась к востоку, в сторону Кенигсберга, как бы обтекая наш левый фланг.

День 20 февраля прошел относительно спокойно, однако с наступлением темноты фашисты вновь активизировались. Ночью они предприняли серию атак в полосе 13-го гвардейского корпуса, но были повсеместно отброшены. Пленные, захваченные гвардейцами, показали, что против нас действуют 95-я и 93-я пехотные дивизии, причем последняя на днях была переброшена на Земланд морем, на судах под флагами нейтральных государств. Задача этой группировки — выйти на рубеж Викау, Лазеркайм (юго-восточнее горы Бисмарка), где соединиться с кенигсбергской группировкой[113]. Необычную для немецко-фашистских войск тактику ночных атак пленные объясняли большими потерями от нашего артогня.

Бои продолжались. Днем противник приводил в порядок и пополнял свои части людьми и техникой, непрерывно прибывавшей на транспортах в порт Пиллау, ночью пытался наступать в общем направлении на гору Бисмарка. Однако надежды гитлеровского командования уменьшить потери переменой тактики не оправдались. Огонь нашей артиллерии ночью был так же эффективен, как и в светлое время суток. Легкая артиллерия и минометы вели огонь по заранее пристрелянным рубежам, тяжелые орудия 37-й артбригады успешно подавляли батареи противника. Необходимая для стрельбы по невидимым целям артиллерийская инструментальная разведка была у нас на высоте. Кстати сказать, подобными подразделениями враг не располагал. Этим и объясняется тот факт, что, несмотря на превосходство гитлеровцев в числе артиллерийских и минометных стволов (54 ствола на 1 км фронта против 46 стволов у нас)[114], они начисто проиграли нашим артиллеристам контрбатарейную борьбу.

С 25 февраля натиск противника стал ослабевать. Если ранее в его атаках участвовало одновременно до четырех пехотных полков с 20–30 танками, то теперь действовали лишь мелкие группы автоматчиков, каждая из которых поддерживалась 2–3 танками. Показательно, что за семь дней наступления фашисты продвинулись лишь на 4,5–5 км в очень узкой полосе — не шире 3–4 км.

Основная боевая нагрузка в февральских боях легла на личный состав 87-й гвардейской дивизии генерала Кирилла Яковлевича Тымчика и 263-й Сивашской дивизии полковника Корнелия Георгиевича Черепанова. Оба они твердо управляли частями и подразделениями, быстро и решительно ликвидировали отдельные прорывы танков и пехоты противника.

Однако южнее, в полосе соседней армии, фашистам удалось пробить коридор шириной 5–9 км от Фишхаузена к Кенигсбергу вдоль южного берега Земландского полуострова. В результате мы были вынуждены загнуть свой левый фланг, линия фронта образовала глубокий выступ в сторону противника. С северо-запада этот выступ оборонял 90-й корпус генерала Седулина, с запада и юга — 13-й гвардейский корпус генерала Лопатина. Наша оборона опиралась на город Куменен и гряду господствующих высот (гора Бисмарка и высота 91,2), перекрывавших главную шоссейную дорогу Фишхаузен — Кенигсберг.

Этот важный в тактическом отношении район стал теперь главной целью вражеского командования. Пробив коридор к Кенигсбергу, оно тотчас попыталось расширить его к северу, срезать опасно нависавший над ним выступ. Противник создал две группировки: на северном фасе выступа сосредоточились переброшенные из Кенигсберга 5-я танковая и 561-я пехотная дивизии, на южном фасе — 58, 93 и 95-я пехотные дивизии.