Всегда настороже. Партизанская хроника - [109]
— А почему, собственно говоря, немцы не роют себе яму сами, как они это делают с нашими людьми?! Пусть остальное докапывают сами! — разозлился Цыра и бросил кирку.
— Но ведь мы не немцы, возразил Юращак. — Такую работу я готов делать каждый день…
Немцы всю дорогу рвались вперед, как норовистые кони. Притворялись, что спотыкаются, — проверяли, как их держат.
— Ну и тьма — как у коровы в животе! — пробормотал Властик.
Федька вел унтер-офицера и время от времени вполголоса отпускал в его адрес ругательства. После того как немцы сожгли его любимую девушку, Федька стал каким-то придурковатым, все время оплакивал свою зазнобу. Вдруг — то ли немец дернулся, то ли Федька не удержался — раздался выстрел, и немец упал. Властик, сообразив, в чем дело, выстрелил в другого немца.
Буковян выскочил из ямы (все это произошло в нескольких шагах от нее) и выругался.
— Вы что, обалдели, ребята?! — стал выговаривать он им. — Капитан приказал соблюдать тишину, а вы стрельбу затеяли. Ведь немцы кругом!
Федька сказал ему, плача:
— Дядечка, да ведь я любил ее всей душой…
— Не пререкайтесь, а помогите лучше копать, — прервал их Горнянчин.
Немцы лежали на земле. Алексей посмотрел на них и сказал:
— Посмотрите, ребята, какие на них башмаки! Не стоит, ей-богу, закапывать их в землю. Давайте разуем немчуру.
Сняли с немцев башмаки. Тогда Алексей осмотрел их свитеры.
— Партизанам в горах холодно. Снимем и свитеры!
Сняли свитеры. Под свитерами увидели теплые фланелевые рубашки.
— И это жаль зарывать в землю, — заметил Алексей.
Но охотников стягивать с мертвых немцев рубашки не нашлось.
– Я в ней ходить не стану, а кто хочет, тот пусть и снимает, — сказал Филек и плюнул.
— А что тут такого?! — воскликнул Властик, выскакивая из ямы. — Идет война. Рубашки нам нужны. Какие тут могут быть разговоры!
Он раздел одного и присел на корточках возле другого. Когда стягивал с него рубашку, ему показалось, будто немец сам помогал ему это делать. Властик положил ему руку на грудь и почувствовал удары сердца. Немец лежал вверх лицом. Глаза у него были открыты, и он смотрел на партизан…
— Алексей, а ну глянь — по-моему, он живой!
Алексей вытащил штык и склонился над немцем.
Когда же он поднял руку, чтоб нанести удар, немец схватил правой рукой штык, а другой впился ему в горло. Алексей потерял равновесие и упал лицом вниз. Немец проворно вскочил и скрылся в темноте…
— Ловите его! — крикнул Властик.
— Ребята, он не должен уйти, не то завтра наши хаты сгорят как свеча, — взмолился Горнянчин.
Все бросились за беглецом, но немец бежал как заяц. Хорошо еще, что он был голый до пояса, и в темноте его еще можно было различить. Немцу далеко убежать не удалось. Ловкий Мато обогнал его, дал ему приблизиться, а потом ударил прикладом по голове.
Партизаны бросили убитых немцев в яму и засыпали землей. Потом побежали обратно, потому что за лесом уже стреляли. Наверняка капитан вступил в бой с немецкой разведкой, и ему нужна подмога. Горнянчин и Буковян остались и хорошенько потрудились, чтобы скрыть все следы казни.
Только стало светать, как немцы забегали по всей округе, разыскивая пропавших солдат. Ходили совсем недалеко от могилы, но не обнаружили ее.
Иржи Целерин выздоравливал. Рана в боку заживала, и он чувствовал, как день ото дня у него прибавлялось силы.
— Хватит лежать! Выйди на солнышко! — сказала ему как-то утром знахарка.
Он вышел на лужайку и остановился. По двору прыгала брюхатая крольчиха. Куры кудахтали. Игривая куничка и проказник лисенок грелись на солнышке. Мир показался Целерину прекрасным.
Потом пришла Рейзка, взяла его за руку и увела в луга. В траве она нашла жука-прыгуна, положила его себе на ладонь брюшком вверх и показала Целерину. Они присели на корточки и стали разыскивать жуков-долгоносиков.
Как-то днем Целерин отправился в лес один. Ушел дальше, чем обычно ходил с Рейзкой, и тут заметил, что из оврага поднимается дымок. Осторожно подполз туда и увидел угольную яму и двух закопченных углежогов, копошившихся возле нее. Успокоенный, спустился в овраг и громко поздоровался. Углежоги не отвечали, продолжая заниматься своим делом. Целерин присел и стал ждать, когда они освободятся. Но они все время что-то делали и не обращали на него никакого внимания.
Целерин внимательно рассмотрел их. Оба обросшие и черные, один — старый, другой — молодой.
Вечером Целерин спросил старуху про углежогов.
— Это Ржеги. Уж такие они несчастные и странные, — с сочувствием в голосе проговорила знахарка. — Люди пугаются их, но им ни до кого нет дела. С того времени как немцы погубили старуху Ржегову и Аничку, жену молодого Ржеги, чуждаются они людей.
Углежоги не выходили из головы Целерина. Он стал расспрашивать о них и Рейзку.
— Ржеги, — сказала она, — жестоко расправляются с немцами, мстят им за свое горе. Выслеживают немецких солдат, завлекают их в лес, а там нападают на них и убивают.
Ночью Целерина и старуху разбудил тревожный стук в дверь. Едва знахарка отодвинула щеколду, как в хижину ввалился какой-то страшный человек, таща на себе другого. Это был углежог Ржега. Он принес раненого сына.
Старуха молча отвернула рубаху у раненого. Грудь у него была красной от крови.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.