Всегда настороже. Партизанская хроника - [100]

Шрифт
Интервал

Доктора привели в сарай возле самого леса. Там вокруг свечки стояли несколько человек. Кое-кого из них старый доктор узнал и хотел было заговорить, но кто-то положил ему руку на плечо и сказал:

— Ни одного имени!

На скамье без сознания лежал раненый партизан. У него разрывной пулей были разворочены все внутренности и поврежден позвоночник. Раненый лежал на соломе и стонал.

Доктор приступил к операции. Партизаны стояли вокруг. В один из моментов доктор выпрямился и сказал:

— Мало света!

Пламя свечи блуждало по телу раненого. Доктор снова наклонился над раненым и стал пытаться вынуть пулю из кости.

Принесли керосиновую лампу.

Когда доктор вытащил наконец из раны деформированную пульку, все облегченно вздохнули…

* * *

Через огромный желтый диск, повисший низко над горизонтом, пробегали тени тучек.

Честя Ясоник шел по гребню. Теперь он каждую неделю, как связной, ходил в штаб бригады, ночью и днем. Носил секретные донесения, а из штаба в отряд Москаленко доставлял секретные приказы, поэтому должен был всячески избегать встреч с немцами.

Окрестные горы Честя знал хорошо, однако, отправляясь в дорогу ночью, брал с собой компас. Перед дорогой съедал кусок сала, запивал глотком самогона, а за щеку закладывал кислую капусту.

Штаб бригады в то время располагался на гоштялковских вырубках. Прежде чем Честя добрался до командира, его несколько раз задерживали сторожевые посты, выдвинутые на довольно большое расстояние вперед вокруг всей территории лагеря.

Даже в такую рань в штабе царило оживление. И это не удивительно. В штабе всегда находилась по меньшей мере сотня партизан. Со всех сторон приходили связные групп. Радиостанция действовала непрерывно.

15

Высоко в Гостынских горах, на склоне Трояка, раскинулся лагерь партизанской бригады.

По одному склону — там расположилась деревня Гоштялкова — круто спускается шоссе, по другому, где находятся Райноховицы, проходит долина речки Югыне.

В этих безлюдных местах всего несколько одиноких крестьянских усадеб да еще охотничий домик у откоса, а так вокруг одно только чернолесье, овраги, расселины, кормушки для зверей и заброшенные будки для охотничьих засад. Интересны названия мест в тех краях: У трех камней, Черное болото, У ясеня, Рогатина, Чернявая, Толстая пихта, Углежог, Луговинка, Корчеванье…

Холодный весенний вечер опустился под прогалиной. Стали загораться костры…

* * *

На пригорке у подножия Трояка стоит маленькая гостиница «У Пучека». Останавливаются в ней туристы, лесорубы, случайные пешеходы, а в последнее время и партизаны. Семья хозяина гостиницы быстро привыкла к ребятам из бригады, и те чувствовали себя здесь как дома.

Но однажды появилось несколько незнакомцев. Они были в кожаных куртках, разговаривали между собой по-русски. Только один из них — видно, главный — знал чешский язык. Как-то их командир зашел на кухню к хозяевам и сказал:

— Вы, конечно, догадываетесь, кто мы. Зовут нас лесными ребятами. Я — командир отряда. Кличка моя — Яромир. Мы хотим связаться с партизанской бригадой. Вы можете нам помочь?

Хозяин гостиницы стал открещиваться — он ни о какой бригаде и понятия не имеет, видно, какая-то ошибка произошла. Когда гости ушли, он сразу же послал дочку в штаб.

Командир бригады Мурзин, комиссар Степанов и начальник штаба Василь Веселый ни о каком таком отряде на территории, контролируемой бригадой, не знали. Особенно смутило их то, что это были русские. Они решили выяснить, кто эти незнакомцы. Однако Яромир и его люди в последующие дни, как нарочно, не появлялись.

Но вот однажды штаб послал Вржещака и Вышкержака перенести в укрытие электродетали, медикаменты и перевязочный материал, которые должны были доставить пршеровские ребята, доверенные люди бригады. Грузовые машины пришли вовремя. Вышкержак и Вржещак вместе с шофером и грузчиком унесли вещи в укрытие, а потом решили зайти к Пучекам.

— Где твоя царская водка? — набросился Вржещак на хозяина гостиницы.

— Нет у меня ничего! Да и вообще нельзя столько пить. Льешь в себя, как в бездонную бочку!

В этот момент вошел Яромир со своими четырьмя парнями.

— От того, что я выпью, голова у тебя болеть не станет, — не успокаивался Вржещак.

Яромир и его четверо парней тем временем подсели к Вржещаку и Вышкержаку.

— Вы мне нравитесь, ребята, — начал Яромир. — Вы, конечно, тоже всему предпочитаете свободу?

— А то как же — даже голодный волк не захочет променять свободу на ошейник! У нас-то ведь кожу с шеи содрали почти с шерстью, — двусмысленно заметил Вржещак.

Неожиданно в комнату ворвались звуки автоматных выстрелов. Стреляли где-то неподалеку. Яромир послал двух своих парней на разведку.

— Надо попытаться тихонько улизнуть, — решил Вышкержак.

— Вечно ты осторожничаешь. Это просто так, ерунда, — возразил ему Вржещак, которому не хотелось уходить несолоно хлебавши.

Вернулись люди Яромира. Они привели с собой двоих обезоруженных немецких солдат. Яромир приказал отвести их на кухню. Стал допрашивать. Через закрытую дверь доносились удары и стоны. Потом Яромир вернулся и приказал своим людям отвести пленных в лес и пристрелить. Вскоре послышалась короткая автоматная очередь.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.