– Нет, нет, прошу тебя, не рассказывай им ничего. Пожалуйста, просто… просто забудь, как будто ничего не было.
– Но ведь ты не сможешь забыть, так? Теперь я понимаю, как ты мучилась все эти дни. Теперь у меня есть объяснение и твоим слезам, и резким замечаниям, и раздражительности.
Глаза Лео излучали невероятную грусть и сожаление.
– Бедняжка, представляю, как тебе было больно думать, что я женился на тебе без любви, что стоял с тобой рядом во время родов и мечтал о другой женщине. Поверь мне, милая… это не так, я люблю и любил тебя всегда. Всем сердцем. Да, признаю, я не говорил тебе об этом, не произносил заветных слов. Мне почему-то было немыслимо трудно вымолвить их. Но теперь все изменилось. Клянусь! Хотя на самом деле однажды я все-таки сказал тебе – помнишь, после той жаркой ночи, еще в Италии? Но ты тогда быстро уснула и не слышала.
– Я… я слышала, – прошептала Брук.
– Ты… – начал Лео, но осекся и понимающе кивнул. – Но ты мне не поверила.
– Я не знала, что и думать. Ты не прикасался ко мне целую вечность, а когда я попыталась взять инициативу на себя, то поняла, что ты меня больше не хочешь.
– Поэтому ты отпустила тормоза?
– Д-да, – неуверенно пробормотала Брук.
Он протянул руку и дотронулся пальцами до ее губ.
– Ты потрясающая! Мы повторим это безумие в среду – вот увидишь. Полагаю, до среды лучше подождать?
Брук прекрасно поняла, что он имел в виду.
– Боюсь, что так, – кивнула она, вспомнив, что месячные кончатся как раз к назначенному им сроку.
– Но в поцелуе-то ты мне не откажешь?
Она с наслаждением упала в объятия мужа. Ее сердце пело от радости. Лео любит ее. И всегда любил. А Франческа – просто часть его прошлого. И все было в точности так, как она и объяснила своей матери. В тот день Лео ездил к невестке, чтобы перебрать бумаги покойного брата. Он умолчал о визите, поскольку опасался, что может тем самым вызвать кривотолки. София ошиблась. Матерям вообще свойственно беспокоиться о своих детях, даже когда для этого нет ни малейшего повода.
Успокоившаяся и переполняемая любовью к мужу, Брук вложила все чувства в поцелуй, обвив руками его шею и прижав к себе. Он ответил с нескрываемой страстью и пылом, от которого у нее просто перехватило дыхание. Ощутив, как велико его желание, она испытала истинное удовольствие.
Лео хотел закончить поцелуй, но Брук не отпустила его. И только почувствовав сильное головокружение, она наконец разняла объятия.
– Вижу, тебе нравится меня дразнить, маленькая плутовка, – протянул он, повернул ее и прижал к дверце машины.
– Ты заслужил страдания за то, что заставил меня мучиться и переживать, – выдохнула Брук. – И я желаю, чтобы твои страдания продлились до среды.
– Вот как? – Привычным жестом он расстегнул ее пиджак и пробежал пальцами по мягкой кашемировой кофточке, задержавшись на груди, которая тотчас же стала тверже. Его рука скользнула под кофточку, а Брук уже трепетала от переполнявшего ее желания.
– Лео, – только и смогла вымолвить она, то ли возражая против его прикосновений, то ли умоляя не останавливаться.
– Что, любовь моя? – удивился он, продолжая ласкать ее грудь.
– Я… я…
Внезапно Лео убрал руки, опустил кофточку вниз и застегнул пиджак, прежде чем она опомнилась.
– И я желаю, чтобы ты ждала и мучилась, – прошептал он, наклонился и поцеловал ее ловящие воздух губы. – Я хочу, чтобы ты так сильно воспылала страстью к вечеру среды, что тебе не нужно было бы изображать удовольствие. Между нами больше не будет никаких секретов, моя милая жена. И уж конечно, никакого притворства. С этого дня все должно быть настоящим, более искренним, чем когда-либо, и в постели, и вне ее. Даю тебе честное слово.
Лео улыбнулся жене, в его глазах блеснули лукавые огоньки.
– Как жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, – продолжил он. – Мне бы очень хотелось запечатлеть твое изумленное выражение лица. Невероятное сочетание шока и чувственности. Боюсь, ожидание среды покажется нам самой страшной пыткой. Но мы выдержим, правда? Ожидание только улучшит то, что должно произойти. – Лео наклонился и поцеловал онемевшую от удивления Брук. – А теперь давай-ка достанем кота из машины и вернем его домой, прежде чем наши маленькие мучители проснутся.
Брук моргнула и с удивлением посмотрела на то, как спокойно муж берет клетку Пушка с заднего сиденья и идет по дорожке к входной двери. Она поспешила за ним, еще не опомнившись от произошедшего.
Лео шел уверенным шагом, деловито помахивая свободной рукой. И кажется, очень гордился собой. Брук поняла, что страдать в ожидании среды будет именно она. Ведь ей даже не на что отвлечься, в то время как у мужа есть работа. К тому же у него была замечательная способность: засыпать, как только дотронется головой до подушки. Спал Лео крепко и спокойно, никогда не крутился и не ворочался с боку на бок.
А вот Брук… она станет целыми днями думать о нем. Да и ночами тоже.
Все должно стать настоящим – так он сказал. Более искренним, чем когда-либо прежде.
Интересно, что именно Лео имел в виду? За годы семейной жизни они перепробовали все известные ей способы. Хотя, с другой стороны, он никогда раньше не ласкал так ее грудь. Впрочем, рассудила она, наверняка существуют тысячи хитростей и нюансов, которых мы еще не знаем. По сравнению с Лео в вопросах любви я, скорее всего, абсолютное дитя.
