– Что только подтверждает мои предположения, согласись, – парировала Филлис. – Когда мужчина без ума от тебя, он хочет знать досконально обо всех твоих предыдущих любовниках. По крайней мере, у меня всегда так было. А вот Лео, кажется, не таков… Почему бы?..
Беспощадная стройность ее доводов больно ранила Брук. Отчего Лео никогда не задавал вопросов о моих молодых людях? – недоумевала она.
– А я тебе отвечу, – продолжала Филлис, прежде чем ее дочь опомнилась. – Потому что ему плевать, сколько у тебя было мужчин до него. Потому что он не любит тебя. Его сердце до сих пор принадлежит Франческе. Лео женился на тебе исключительно из-за беременности. И ради секса.
Брук наконец нашла уязвимое место в логике матери и ухватилась за эту спасительную соломинку:
– Сомневаюсь, что он женился на мне ради секса, потому что его он получал и так… Причем в неограниченных количествах. Но ты права в одном. Наверное, он женился на мне из-за ребенка. Дети для итальянцев действительно дороже жизни. Но это не значит, что Лео не любит меня или что он до сих пор питает какие-то чувства к этой идиотке Франческе. Господи, она на самом деле идиотка, если променяла Лео на кого-то другого, тем более на его братца. Лоренцо был аморальным типом.
– Может быть, она не разглядела этого сразу, – предположила Филлис. – Он, наверное, оказался хорошим актером.
– Как бы там ни было, Лео на него абсолютно не похож. Он замечательный. И мне теперь стыдно за то, что я подозревала его в неверности. Я должна больше доверять своему мужу.
– Тогда это будет не доверие, а слепая вера. Ладно, расскажи-ка, что за птица эта Франческа. Интуиция подсказывает мне, что она недурна собой.
– Не стану кривить душой – она красива.
– Однако – по твоим словам – Лео не спал с ней, несмотря на помолвку. В прошлом, я имею в виду, – рассуждала Филлис вслух.
– Совершенно верно. Тогда все считали ее скромной девушкой. Лео терпеливо ждал первой брачной ночи. Однако, как выяснилось, с Лоренцо она забыла о скромности. Лео застал их врасплох. Я разве об этом не упоминала?
– Нет, – покачала головой удивленная Филлис. – Не упоминала. Впрочем, это еще один факт в твою копилку. Итальянцы ведь так гордятся своей сексуальной доблестью! Лео было тяжело сдерживаться…
Брук отчаянно искала доводы, чтобы опровергнуть уверенность матери.
– За всеми своими выкладками ты забыла о Франческе. Она имеет право выбирать, с кем спать, а с кем – нет. Ты бы видела ее на похоронах – она была просто потеряна от горя. Франческа обожала мужа.
– Все может быть. Но теперь, когда Лоренцо мертв, его вдова, очевидно, загрустила в одиночестве. Неужели ты действительно думаешь, что она стала бы сопротивляться, если бы Лео решил ее покорить? Даже я вынуждена признать, что он невероятно – можно сказать, слишком – притягателен и сексуален.
– У нас нет никаких доказательств его измены, – упрямо твердила Брук.
– Дочка, перестань! Лео был там, в ее квартире. И не десять минут, и даже не час – ты сама сказала. Так чего тебе еще нужно?
Брук почувствовала, что начинает злиться. И на мать – за то, что та такая рассудительная и умная, и на себя – за бесконечное упрямство.
– Есть тысячи причин, по которым он мог оказаться в квартире Франчески, помимо связи с ней. Может быть, ему нужно было просмотреть бумаги брата.
– Зачем же обманывать?
– Не знаю.
– Так почему же ты не спросишь его напрямую? Скажи, что случайно услышала тот злосчастный разговор его родителей и хочешь теперь во всем разобраться. Чего проще?
– Думаешь, я сама не догадалась так поступить? – воскликнула Брук. – Но вспомни, мам, когда ты нападала на своих мужей, когда хотела разобраться в чем-то, тебе это хоть раз помогало? Нет, скорее, приводило к конфликтам и – в конечном итоге – к разводам. Открыть этот ящик Пандоры просто, а вот закрыть – уже не получится.
– Значит, ты предпочитаешь закрывать на все глаза? – с вызовом бросила Филлис. – Тебе так больше нравится?
– Нет, мне так совсем не нравится, мам. Поэтому я и приехала к тебе. Мне необходимо с кем-то поговорить, или я просто потеряю рассудок. Я ведь еще должна думать о счастье своих детей, а не только о своей глупой гордости.
– Да, безусловно, – согласилась Филлис. – Дети… Прости, доченька, я забыла о них на мгновенье. Да… теперь я понимаю, как тебе трудно. Дилемма не из легких.
– И Алессандро, и Клаудиа обожают Лео. Что бы ни было у него с Франческой, он прекрасный отец. Я не хочу разводиться с ним, мам. Не хочу.
– Что же ты будешь делать? На лице Брук отразилась боль.
– Я надеялась, что ты подскажешь. Я приехала к тебе за советом, который поможет спасти, а не уничтожить мой брак.
– Доченька… прости меня… – Во взгляде Филлис читались одновременно изумление и сочувствие. – Я знаю, как сильно ты любишь Лео. На мой взгляд, даже слишком сильно. Но это твое право. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Только, пожалуйста, не злись, если я скажу что-нибудь неприятное.
– Хорошо, я постараюсь.
– Договорились. Начнем с главного… Давай на мгновенье забудем о существовании Франчески и посмотрим на ту роль, которую ты себе избрала после замужества. Честно говоря, мне всегда казалось, что ты создана быть кем-то большим, чем просто женой и матерью. Сидеть целыми днями дома, выполнять все прихоти мужа, потакать его капризам – это не для тебя. Есть женщины, которые не мыслят иной жизни и абсолютно счастливы. Но тебе, при твоем характере, никогда не придется по вкусу неравенство в браке. Ты слишком умна для этого.
