Алессандро и Клаудиа убежали в ванную, оставив родителей одних.
– Господи, да что с тобой такое? – возмутился Лео.
– Не пойму, о чем ты, – с наигранным спокойствием ответила Брук и повернулась, чтобы пойти на кухню.
Муж последовал за ней.
– Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду, – не унимался он. – Не строй из себя дурочку.
Брук резко оглянулась на Лео. На ее лице играла язвительная ухмылка.
– А что такое? Раньше ведь тебе это нравилось. Лео застыл на месте, словно пораженный молнией.
Она улыбнулась.
Боже, я веду себя как отвратительная стерва. И ничего не могу с собой поделать.
Брук подошла к холодильнику, но не успела его открыть – муж схватил се за руки и повернул к себе.
Она посмотрела на его яростно сжатые вокруг се запястий пальцы, потом подняла холодный взгляд.
– Убери… от меня… руки… – процедила она, отчетливо проговаривая каждое слово.
Лео тотчас же отпустил ее. На его лице было написано смятение. Брук никогда не видела его таким подавленным и растерянным. Но удовлетворение от его состояния она не получила.
– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел делать тебе больно. Но нам нужно поговорить. Скажи наконец, что случилось.
В первую секунду Брук была готова выложить ему все, потому что жить дальше, зная о его связи с Франческой, казалось невозможным. Эта пытка была ей не по силам.
Я могла бы примириться с тем, что в прошлом у них случился роман, рассуждала Брук. Что было – то было. Но ведь он любит эту негодницу. И любил все эти годы!
Рано или поздно мне придется начать разговор о Франческе. Но только не сейчас. Сейчас неподходящее время. Дети могут войти в любую минуту. А спорить при них у меня нет ни малейшего желания.
Мысль о детях заставила ее прислушаться к голосу разума.
– Лео… прошу тебя… оставь меня в покое.
– Нет уж, – упрямо продолжал он. – Ты злишься на меня. И я должен знать, за что!
– Вот в чем проблема, – устало ответила Брук. – Ты непременно хочешь…
– Ты говоришь загадками, женщина! Зря он сказал последнее слово!
– Никогда – слышишь? – никогда не называй меня так! – вспылила она. – Меня зовут Брук. Брук! А не женщина!
– Ясно, – ухмыльнулся Лео. – Феминисткой заделалась? Поэтому так стремишься поехать к обожаемой мамочке? Так в чем дело, Брук? Ты не удовлетворена ролью матери и жены, да? Хочешь большего? Может быть, мечтаешь об успешной карьере? Или это мною ты недовольна? Я не слишком часто занимаюсь с тобой любовью и не насыщаю твой неожиданно проснувшийся голод? Если проблема в этом, то, поверь, родная, я подхожу тебе как никто другой. Надеюсь, ты не думаешь, что я в восторге от нашей интимной жизни в последний год. Твое притворство в постели меня достало! Учти, любой нормальный мужчина потерпит-потерпит да и найдет себе кого-нибудь на стороне.
Брук смотрела на мужа не отрываясь, ошеломленная его резкостью и возмущенная тем, как легко он оправдал свою измену. Да, подумала она, за последний год мне приходилось время от времени делать вид, что я получаю удовольствие в постели. Но ведь это лучше, чем просто бросить: «Извини, дорогой, что-то мне не хочется. Давай в другой раз». По крайней мере, он-то это удовольствие получал. А потом отворачивался и тут же засыпал.
Брук как раз открыла рот, чтобы высказать все это, но на кухню вбежала Клаудиа.
– Мамуля, смотри, какие у меня чистые ручки, – пролепетала она, снова дергая мать за юбку. – Я хочу кокосовых шариков и сока.
Брук наклонилась и взяла дочку на руки, заставив себя улыбнуться, как могут улыбаться только матери, далее когда их сердце плачет от боли.
– Тогда давай поищем твои шарики и сок, хорошо? А папе нужно сделать кофе, пока он не заработал гастрит, – с сочувствием добавила она.
– Что такое гастрит? – поинтересовался Алессандро, вбегая на кухню.
– Это то, что у меня уже есть, – пробормотал Лео холодным тоном. – Бог с ним, с кофе. Я пойду в спальню, позвоню родителям. Сообщу, что мы благополучно долетели.
– Хорошо, – ответила Брук, радуясь, что он уходит.
Когда Лео вернулся, она уже совладала со своими чувствами и успокоилась. Надолго ли? – мелькнуло у нее в голове.
– Я. поеду к маме, когда дети лягут спать, – спокойно сказала она, насыпая кофе в кофеварку. – Они не будут тебе досаждать.
Он стоял в дверях и смотрел на жену.
– Брук, ты должна сказать мне, что тебя беспокоит.
– Да, я знаю, – согласилась она. – Потом.
– Почему не теперь? Мы одни.
Они действительно остались одни. Дети уже позавтракали и убежали к себе смотреть мультики. Они очень устали во время перелета, поэтому вели себя тихо. Брук даже подумала, не уложить ли их спать, не дожидаясь обеда.
– Нет, – отрезала она.
– Когда?
– Вечером. Когда дети уснут.
– Вечером? Ладно, – кивнул Лео.
