Все совпадения случайны - [82]

Ник побледнел, лицо его покрылось какой-то серой пленкой, и она увидела, что он устал. Они недавно перекусили, скоро его потянет вздремнуть, но в то же время ему хотелось дослушать все до конца. Он продолжил разговор:

– Виноватым?

– Не знаю, родной. – Она замолкла, соображая, сколько еще он сможет вынести. – Может быть. Что его подтолкнуло тогда, мы никогда не узнаем, но да, он спас тебе жизнь. И никто его не вынуждал – он сам бросился в море. Он хотел спасти тебя. – Она положила ему ладонь на плечо, Ник наклонил голову, и она увидела, что по щеке его скатилась слеза. Она потянулась к нему, хотела прижать к себе, но он отстранился.

– Все нормально, – произнес он.

Она поцеловала его в макушку, чувствуя, как в ноздри ей ударяет запах шампуня, сохранившийся после утреннего душа. Ей хотелось обнять его, но он по-прежнему упирался. Она отвернулась и тоже не сдержала слез.

– Ты устал, – сказала она. – Тебе надо поспать. Потом договорим.

Он кивнул, поднялся, она встала следом за ним и посмотрела, как он идет к лестнице.

– Прости за то, что была тебе такой плохой матерью, – произнесла она.

Он повернулся, пожал плечами, неопределенно покачал головой. Не произнес ни слова, но хотя бы покачал головой.

Пока Ник поднимался по лестнице, Кэтрин легла на диван и закрыла глаза. Если бы, множество если бы мелькали у нее в сознании. Если бы в ту ночь, когда все это случилось, она позвонила в полицию. Если бы она позвонила Роберту. Он бы немедленно примчался, разве не так? Но она словно в транс впала. Утром Ник проснулся, влетел к ней в комнату и начал прыгать на постели. В ту ночь она не заснула ни на секунду. Она опорожнила и насухо вытерла небольшую баночку с кремом, затем прижала ее к влагалищу, избавляясь от остатков его семенной жидкости. Той небольшой ее части, что не стекла по ногам на пол. Мерзкая слизь. Она тщательно протерла крышку и положила баночку в несессер. Помнится, подумала тогда, что будет, если багаж начнут проверять – если какой-нибудь ничего не подозревающий служащий аэропорта сунет нос именно туда. Она сделала несколько снимков – кровоподтек на бедре, след от укуса на шее. Полиции понадобятся вещественные доказательства, вот она их и собирала.

Только вот вопрос: поверят ли ей? Она забыла ключ в замке. Но понятно, что, какие бы доказательства она ни представила, кто-нибудь, скорее всего это будет мужчина, во время судебного заседания поднимется и обвинит ее во лжи, заявит, что это она заманила молодого человека в свой номер. Что они уже были знакомы. Что он угостил ее в баре гостиницы, где она остановилась. Да вспомнит ли кто-нибудь, что она тогда к нему даже не подсела?

И тут он погибает. И слава Богу, подумала она тогда. Он мертв. Теперь ей не придется никому доказывать свою невиновность, так что, проявляя пленку, она вырезала снимки своих травм и оставила только фотографии, на которых была изображена с Робертом и Николасом.

Пока Ник прыгал на кровати, она улыбалась и всячески делала вид, что наблюдает за ним. Что бы в то утро она ни сказала, что бы ни сделала, казалось, существовало само по себе и не имело к ней никакого отношения. Они позавтракали. То есть это Ник позавтракал, а она ни крошки в рот не взяла. Помнится, он даже спросил, почему она не ест. Ему не терпелось отправиться на пляж. Ей не хотелось, но если не на пляж, то чем заняться? Она попыталась было поменять рейс. Ник подпрыгивал от нетерпения, пока они болтались в гостиничном холле в ожидании ответа из агентства. Ничего не получилось, и они пошли-таки на пляж. По дороге она купила ему надувную лодку. Спасательный круг, подумалось ей тогда. Он будет счастлив, а она спокойна. И мальчик действительно был в восторге. Вверх-вниз, вверх-вниз – он подрыгивал на дне лодки, о чем-то лепеча сам с собой, играя одну за другой роли всех членов экипажа. А ее сморили жара и пережитый ночью шок, и она положила голову на полотенце, закрыла глаза и заснула. Она больше не присматривала за своим малышом. И он едва не утонул. И его спас совершенно незнакомый мужчина.

Роберт перестал расспрашивать, почему она ничего ему не сказала, и она почувствовала себя прощенной. Он теперь знал, что никакой интрижки у нее не было, что она ему не изменяла. И сейчас у него новая роль. Он больше не оскорбленный муж, он – муж-опора. Он всегда был рядом, настаивал на том, чтобы она кому-нибудь доверилась, то есть не кому-нибудь, а профессионалу, который сможет вернуть ее в прошлое, а потом привести назад, но от прошлого Кэтрин тошнило. Она не хотела туда возвращаться. Раньше – другое дело, но сейчас прошлое для нее закрыто. Ее интересовало только настоящее.

Глава 56

2013, осень

Я проводил много времени, думая о Джонатане, стараясь понять, что это был за человек. Тяжело признавать, что не знаешь собственного сына и никогда его не знал.

Я обронил как-то, что Джонатан никогда не умрет от стыда, слишком уж мать его любит, что бы он ни сделал, всегда простит. Испанец употребил правильное слово: жертва. Мне кажется, изнасиловав Кэтрин Равенскрофт, Джонатан понял, что пошел по дороге, откуда возврата нет. Он утратил самого себя. Он не рисковал жизнью, он сознательно ее отдал. Может, я хватался за соломинку, просто искал утешения, но отчего тогда он решился на поступок совершенно не в его духе? Мне кажется, Джонатан заглянул в самого себя и набрался храбрости не отступить. Он увидел себя таким, каков он есть. Очень немногие способны на это. Я лично только сейчас начинал обретать такую силу, а Нэнси, по-моему, это так и не удалось. Тут требуется немалое мужество, не правда ли? Сбросить маску и посмотреть себе прямо в лицо.