Все совпадения случайны - [11]

Вообще-то слово – не дым, глаза не ест, говорил я себе, но как бы эти слова меня не ослепили. Я не готов был их выслушать. В ящичке болталось что-то еще, прижимаясь к рукописи моей жены: армейский нож швейцарского производства, полупустая пачка сигарет, дезодорант с каким-то дурацким эротическим названием. Я схватил его и принялся расхаживать по квартире с видом разгневанного санитарного инспектора, выкрикивая в пустоту нечто нечленораздельное и уничтожая зловоние от дохлой мыши, а также всего остального, оскорбляющего мои чувства. Несколько успокоившись, я вернул дезодорант на место, взял оставшуюся без названия рукопись Нэнси и прижал ее к груди, как крохотное, дрожащее от страха существо. Не следовало мне этого делать, это не мое, рукопись адресована Джонатану. И все же я взял ее. Я не тронул блокноты и взял рукопись. Джонатан никогда не узнает, что я был здесь, и я дал себе слово вернуть рукопись, как только прочитаю.

Глава 9

2013, весна

– Мам, как ты думаешь, что мне делать со всем этим?

Кэтрин допила бокал вина и в раздражении закрыла глаза. Пить днем – не самая удачная идея, но Роберт открыл две бутылки их лучшего вина, и она решила присоединиться к нему и Николасу.

– Возьми, что тебе нужно, а с остальным я разберусь, – откликнулась она. Молчание. Она услышала, как в гостевой валятся на пол книги и папки. Кэтрин оттолкнула стул в сторону, и от нетерпеливого скрежета его ножек по полу ее передергивало.

– Кофе? – услышала она у себя за спиной голос Роберта.

Николас сидел на полу в той же позе, в какой и сама Кэтрин сидела здесь на рассвете.

– Не знаю, что и взять. – Вид у него был растерянный.

– Бери все, что не хотелось бы выбрасывать. У нас тут слишком мало места, Ник.

Он кивнул, словно в знак понимания, но она видела, что это не совсем так.

– А тебе самой что, ничего из этого не нужно? – Она услышала боль в его голосе.

Она повторила ту же ошибку. Она задела его своей нетерпеливостью и чрезмерной деловитостью.

– Ладно, – мягко сказала она, усаживаясь рядом с ним на пол, – давай посмотрим, что тут.

Она взяла большой удлиненный конверт и заглянула внутрь. Он был набит перехваченными резинкой тетрадями Николаса – ученика начальных классов. Может, стоило взять какую-нибудь из них и почитать? Но понравится ли ему это? В те давние времена школьные тетради сына всегда производили на нее удручающее впечатление. Только какое это теперь имело значение? Ему двадцать пять лет. Может, они вместе посмеются, а она избавится от старого неприятного ощущения и прочитает отзыв мисс Чарлз. О, она прекрасно помнила эту школьную учительницу Николаса с перманентом и тонкими губами. Это был его последний год в начальной школе, и Кэтрин тщательно выбрала нужный отзыв.

– Николас пользуется успехом в своем классе, как среди мальчиков, так и среди девочек, – с улыбкой читала она вслух, опуская конец предложения: «… но он с трудом сосредотачивается на заданиях, и это вредит его успеваемости».

Из года в год все то же самое. «Этого мало; нужно больше работать; ему трудно сосредоточиться на чем-то одном». Но в те годы у него хотя бы были друзья. А с годами их становилось все меньше и меньше.

– Это я оставлю. – Она улыбнулась, закрыла конверт и прижала его к груди, как нечто очень дорогое. – Как тебе квартира?

– Нормально. – Николас пожал плечами.

– Соседи?

– Туповаты немного. – Он снова пожал плечами.

– Как, все?

Он в третий раз пожал плечами.

– О Господи. – Кэтрин попыталась придать своему голосу нотку сочувствия, но подумала, что на самом-то деле соседи у Николаса – люди умные, занятые своим делом, сосредоточенные. Наверное, они много читали, и именно это делало их туповатыми в его глазах.

– Это студенты, – пояснил он.

– Тебе по-прежнему нравится твоя работа? – Она хотела сгладить возникшую между ними неловкость.

– Нормально, – пожал он плечами. – Ты же знаешь.

Да ничего она не знала. Как узнать, если он не говорит? Николас работал в отделе электроники в универмаге «Джон Льюис» – это не совсем то, о чем они с Робертом мечтали, думая о будущем сына, но, учитывая, что он ушел из школы в шестнадцать лет с кучей аттестатов о среднем образовании, это можно считать даром небес. Бывало, родители задавались вопросом, сумеет ли их сын закрепиться хоть на каком-то месте. Она вспомнила, как задевали ее телефонные звонки других матерей, в том числе и близких подруг, которым не терпелось поведать об успехах своих детей и которые между прочим интересовались делами Николаса, прекрасно зная, что будет удачей, если ему удастся хоть куда-то устроиться. Это было давно, но она так и не простила их. Не по-дружески они поступали, жестоко. Так или иначе, в «Джоне Льюисе» Николас пошел в гору, из чего следует, что эта работа ему хоть чем-то по душе.

– Вот что я возьму с собой, – сказал он и извлек из коробки заводную игрушку.

Аэроплан. Тонко сработан из бальзы и бумаги, крылья немного повреждены, тесемки спутаны.

– А Сэнди? – Он посмотрел на облезлую собачонку, которую Кэтрин держала в руках.

Теперь ее очередь обижаться. Она старалась пробудить в нем детские воспоминания; воспоминания о том времени, когда он не мог заснуть, если под щекой не было Сэнди; не мог спать, если она не положит ее ему в кровать. Все так невероятно перепуталось. Она хотела, чтобы он стал взрослым, но в то же время – чтобы помнил, как любил ее когда-то. Как нуждался в ней. Она боялась, что он и сейчас нуждался в ней больше, чем следовало в его возрасте, и это беспокойство делало ее жестче, и в конце концов она испытала облегчение от того, что Николас не взял с собой Сэнди. Она остановилась на пороге и повернулась к нему: