Все сначала - [24]

Конечно, в классе он не единственный, у кого из родителей только мать, причем занятая круглый день, но она все равно постоянно чувствовала себя виноватой из-за своей загруженности.

Когда она работала на дому машинисткой, то могла уделять сыну больше времени: поджидала его из школы, на полдник обычно пекла домашние бисквиты (он обожает их с молоком), а потом подолгу внимала его рассказам о школьных делах. Теперь же лишь около шести ей удавалось забрать его у Хедер. Ужин зачастую проходил в спешке, Чарли она выслушивала без внимания и от хронической усталости едва могла сообразить, что еще предстоит сделать за вечер.

Но ей нравилась работа, дававшая независимость, чувство уверенности в себе, возможность самоутвердиться.

Выехав из очередного затора, она облегченно вздохнула.

В какой мере ее частные отношения с Томом повлияют на работу? Неужели он ожидает, что она уволится? И, уж конечно, не приходится сомневаться, что Том ограничит ее самостоятельность, а может, даже переведет на менее оплачиваемую должность. И что будет, если Джеймс захочет пересмотреть в судебном порядке свои права на Чарли?

Ведь в законодательстве многое изменилось с тех пор, как матери гарантировалось бесспорное право на ребенка. Джеймс состоятельный человек и может лучше обеспечить сына. Даже если и женится.

Сердце тревожно сжалось, а руки на руле напряглись. С какой стати ее так взволновала мысль о женитьбе Джеймса? Только ли из-за опасения, что он приведет Чарли молодую, энергичную, очаровательную мачеху? Мачеху, которая будет более свободна, чем вечно погруженная в работу и порядком наскучившая мать.

Когда она притормозила у дома, роскошного «даймлера» не было видно. Вин с облегчением вздохнула. Значит, она успеет приготовить ужин, передохнуть и настроиться на общение с Чарли.

В доме показалось как-то пустынно и тихо. Это не понравилось Вин; она не привыкла к тому, что Чарли пребывает неведомо где. Разумеется, у него есть друзья, свои мальчишеские интересы, от скуки он не томится, но она всегда знает, где он и с кем. Готовя ужин, она вдруг обомлела от совершенно крамольной мысли.

Вовсе не голос Чарли она жаждет услышать, а голос Джеймса! Дом кажется ей пустынным, потому что его нет.

Неужели она о нем скучает? Ведь и недели не прошло, как он здесь. Невозможно! И с чего бы ей о нем скучать? Он – последний, кого бы она хотела видеть рядом.

Достаточно взглянуть на произведенное им разорение: ее отношения с Томом сошли на нет, с Чарли постоянные стычки и даже Хедер, как ей показалось, бросает на нее косые взгляды.

Не становись идиоткой, сердито заметила она самой себе. С недовольным видом поставила кастрюльку в духовку и включила таймер. Вот-вот подъедут. Надо поторопиться, Чарли на аппетит не жалуется.

А если… Вин вся напряглась, лицо исказилось гневом. Что, если Джеймс решил завезти Чарли куда-нибудь перекусить? Нет, он должен знать, что она их поджидает. И так провел с Чарли целый день. В последнее время Вин почти не виделась с сыном.

И почему Чарли так нравится таскаться за отцом?

Что тут докапываться до причин, все просто: у отца есть время для сына, а у матери нет, вечно работает, вечно где-то… с Томом.

Веко дернулось. Разве объяснишь мальчишке, что Джеймсу скоро прискучит роль заботливого отца и он начнет от него бегать. Ведь Чарли еще ребенок, стоит ли от него ждать понимания ситуации.

Она опять взглянула на часы. Неужели прошло всего десять минут? Удивительно, как тянется время, лишь только начинаешь кого-нибудь ждать.

Она прошла в гостиную, чтобы прибраться, и, открыв дверь, в изумлении застыла.

В комнате был безупречный порядок: журналы, книги, газеты – все ровненько сложено. Ковер пропылесосен, мебель протерта. Электронные игрушки, как правило валявшиеся всюду, аккуратно убраны в шкаф; в вазе с цветами свежая вода.

Поменяли воду. Вин изучала неуклюжую расстановку цветов, и вдруг ей вспомнился другой вечер – когда она объявила о своей беременности. Она, кажется, пошла навестить мать. Вернулась уставшая, все тело ныло, беременность давалась ей нелегко. С одной стороны, она томилась желанием вернуться в то время, когда еще не знала Джеймса и жизнь казалась простой и беззаботной, но с другой – так хотелось, чтобы муж сказал что-нибудь нежное, хотелось не для себя, а для ребенка, которого она носила.

Она заглянула в столовую, ожидая увидеть беспорядок, оставленный при уходе. И вновь увидела идеальный порядок – все прибрано будто по мановению волшебной палочки. А вот в этой вазочке тогда тоже стояли свежие цветы, купленные на уик-энд Джеймсом после того, как она выразила восхищение их неяркими красками.

Тогда она смотрела на цветы, а к горлу подступал комок, так сильно они на нее подействовали. Но когда Джеймс спустился вниз и прошел в столовую, даже не обняв ее, как обычно, она, злобно глядя на него, промолвила:

– Это ты навел тут порядок? В назидание мне: намекаешь, что я совсем не слежу за домом. Плевать я хотела на твои назидания! Да и на тебя тоже.

Она с шумом поднялась наверх, бросилась на кровать, не в силах унять дрожь во всем теле, заклиная, чтобы Джеймс поднялся и утешил ее. Но увы – он удалился: слышно было, как хлопнула входная дверь.