Все случилось на Джеллико-роуд - [78]

– Счастливого пути, Джона, – тихо говорит Ханна.

– Спасибо.

Он ждет меня.

– Я догоню, – обещаю я, пока Раффи и Сантанджело пожимают руку Джуду.

Планируется, что Джуд поедет в Сидней с кадетами и вернется завтра с моей матерью. Он все время берет на себя эту задачу – спасать нас от самих себя. Я вспоминаю святых из книжек, которые Раффи читала в седьмом классе. Джуд. Святой Иуда-апостол, покровитель заблудших и отчаявшихся. Думаю, он выиграл джекпот по этой части, встретившись с семействами Шредер и Маркхэм.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает Джуд, стоя на последней ступеньке.

Ханна качает головой.

– Если устанешь, не надо завтра ехать.

– Ну, я пойду, – тихо говорю я и спускаюсь с крыльца. Поравнявшись с Джудом, я останавливаюсь.

Мне хочется так много всего сказать им с Ханной. Хочется поблагодарить их, ведь если бы не они, я бы сейчас жила не лучше Сэма. Я бы призналась им, что красоту моего детского воспоминания о том, как я лежу между ними, трудно будет превзойти, и что история их любви друг к другу тронула меня неожиданно сильно. Я хочу убедить их в том, что отец говорит со мной во сне, и его любовь к ним обоим бесконечна.

– Джуд, – говорю я, глубоко вдохнув. – Ханна утверждает, что, если ты попросишь ее руки, она скажет да.

Я хлопаю его по плечу и удаляюсь, переходя на бег, когда добираюсь до опушки. Григгс ждет меня. Мы беремся за руки и идем дальше.

Кадеты отправляются от магазина. Все толпятся возле автобусов, прощаясь с друзьями и запасаясь перекусом в дорогу. Я не отхожу от Григгса, пока он болтает с другими, и, хотя мы ничего не говорим друг другу, между нами всегда не больше пары сантиметров. Иногда, пока он общается с мамой Сантанджело или с кем-нибудь из горожан, наши взгляды встречаются, и я не смею открыть рот, опасаясь разрыдаться.

Кто-то из учителей выглядывает из автобуса и зовет кадетов. Они начинают занимать места, на ходу прощаясь с провожающими. Я вижу, как Бен дает последние советы Энсону Чои, а братья Маллеты спорят с ними, стоя у окна автобуса. Они запланировали выступление в Канберре и не могут договориться, что играть и в каком порядке. Но сразу ясно, что они друг друга обожают, пусть даже один из братьев Маллетов начинает душить Бена, делая вид, что бьет его головой о стену автобуса.

Бен вырывается, подходит к нам и с невинным видом кладет руку мне на плечо.

– По-моему, ребята, вам пора на автобус, – обращается он к Григгсу.

– А по-моему, ты сейчас рискуешь оказаться под его колесами, – отвечает тот, мягко высвобождая меня и притягивая к себе.

Мы стоим и смотрим друг на друга, и, как обычно бывает с Григгсом, все это как-то слишком.

– Так ты расскажешь своей матери обо мне? – спрашивает он.

Я нахожу взглядом Терезу, одну из заложниц с Дарлинга, которая плачет, в то время как ее кадет с печальным видом смотрит из окна. Я пожимаю плечами.

– Может, упомяну вскользь, что влюблена в тебя.

Он издает смешок.

– Только ты могла сказать это таким будничным тоном, будто размышляешь, когда помыть голову.

Он наклоняется и целует меня, а я вцепляюсь в его рубашку, стремясь продлить этот момент. Кто-то свистит, но Григгс не обращает внимания, и мы продолжаем целоваться. Мое сердце разбивается на тысячи осколков, и мне кажется, будто я героиня из трагического фильма про войну. Водитель автобуса начинает сигналить.

– Знаешь место на Джеллико-роуд, где растет дерево, похожее на сгорбленного старика? – спрашивает он, обхватывая мое лицо ладонями. Я буду скучать по этому ощущению больше всего.

Я киваю.

– Это ближайшая к школе точка, где ловит сеть.

– Григгс, тебя ждут, – тихо напоминает Сантанджело.

– Ну и пусть.

Мы снова целуемся, и мне плевать, кто на нас смотрит и как сильно они спешат. Григгс медленно высвобождается и поворачивается к остальным.

– До скорого, Раффи, – говорит он, обнимая ее и слегка приподнимая. Затем переводит взгляд на Сантанджело. – Обязательно привези их на Рождество. Обещаешь?

Они крепко пожимают руки и коротко обнимаются, потом Джона снова целует меня и влетает в автобус. Я вижу, как он пробирается по проходу, показывая кому-то средний палец. Представляю, какие комментарии там сейчас отпускают. Рядом со мной всхлипывает Тереза, а Трини утешает ее.

– Он в восьмом классе, Тереза, – напоминаю я ей. – Это значит, что он вернется сюда еще три раза.

– Но что если он забудет обо мне или найдет другую и сделает вид, что знать меня не знает?

Я смотрю на нее, а потом перевожу взгляд на Трини и Раффи.

– Тереза, Тереза. Неужели мы ничему тебя не научили? – недовольно качает головой Раффи. – Это война. Идешь в лес и преследуешь его, пока он не поймет, как сильно ошибся.

В глазах у Терезы загорается надежда.

– В конце концов, мужчины развязывали войны и из-за меньшего, – добавляет Трини.

Братья Маллеты подходят к нам, и мы вместе смотрим, как отъезжает автобус. Я чувствую, что всем грустно. Потом мы всей толпой возвращаемся в город.

– Ты хочешь, чтобы завтра мы были рядом? – тихо спрашивает Сантанджело.

Я киваю.

– Договорились.

По щекам бегут слезы, и Раффи сжимает мою руку.

– Не грусти ты так, – говорит мне Сантанджело. – Теперь он наш друг на всю жизнь.