Все случилось на Джеллико-роуд - [34]

Она ошеломленно взглянула на него.

– Припомнить? Я помню все, что когда-либо ему говорила и все, что он говорил мне.

Они выжидающе уставились на нее.

– Он говорил о том, куда хочет поступать, и что просматривает городские газеты и ищет квартиру, где мы с ним могли бы жить, и что Нани сможет приехать к нам в следующем году, когда окончит школу. И что мы поживем в городе четыре года, а потом вернемся сюда, и он построит дом. Дом для нас с ним и Нани. И что тяжело будет оставить здесь Фитца, но, возможно… Возможно, удастся уговорить его поехать с нами в город, и что Джуд тоже будет там, а потом я сказала ему… Я сказала, что у нас будет ребенок.

– Тейт, – выдохнула Нани. – О Тейт…

– Он был… Не знаю, поражен, наверное. Как будто не мог поверить. То есть мы были с ним… в этом смысле… уже давно… Потому что я знала, что никого, кроме Вебба, мне не нужно. В ту ночь, – сказала она, повернувшись к Нани, – помнишь? Я услышала его голос, и это было… Как будто со мной заговорил Бог, и я поняла, что с этого мгновения всегда буду с ним – до конца жизни. Только поэтому я и выжила. Чтобы быть с мальчиком, чей голос я услышала. Помнишь, Нани? Он вылез из окна, перелез через осколки лишь затем, чтобы взять меня за руку.

– Нет, Тейт, это ты пролезла в окно, чтобы взять нас за руки. Ты еще порезалась, помнишь? И все ради того, чтобы быть с нами.

Нани приобняла Тейт, а Джуд смотрел на нее и не узнавал. Ее голос звучал сильнее. Эти два дня он не мог даже посмотреть ей в глаза. Ее взгляд стал таким острым и сосредоточенным, что мгновенно пронзал Джуда.

– Может, он решил… – начал коп.

– Нет, – перебила Нани, внимательно уставившись на него, будто предупреждая, чтобы тот не смел расстраивать Тейт. – Мой брат ни за что на свете нас не бросил бы. Можете сколько угодно говорить о статистике и своем опыте, но вы не знаете Вебба.

Констебль взял ручку и с деловым видом начал записывать подробности, однако внутри у него все переворачивалось от сочувствия к этим детям.

– Мне понадобится фото, – предупредил он. – И, может, вам посоветовать хорошего врача? Просто у моей жены тоже скоро будет ребенок.

Нани посмотрела на Тейт и кивнула.

– Давайте начнем с имени, – сказал констебль.

Мы приходим в клуб скаутов на очередную встречу с горожанами и кадетами, готовые обсуждать серьезные вещи и выставлять разумные требования. Когда мы с Рафаэллой и Беном прибываем на место, то видим нескольких городских девчонок возле входа, к которому как раз приближаются Джона Григгс и Энсон Чои. Одна из девчонок подходит к Григгсу и протягивает свой телефон. Безо всяких вступлений типа «Привет, как дела, можно я тебе позвоню?» Просто отдает ему мобильник, чтобы он вбил свой номер. Мне хочется испортить им удовольствие, сообщив, что за Джеллико-роуд не ловит сеть, но это бы значило, что мне не все равно.

– Прости, но у нас за Джеллико-роуд не ловит сеть, – говорит Джона Григгс, возвращая ей телефон и исчезая за дверью.

Когда я прохожу мимо этих девчонок, одна из них говорит:

– Это его девушка.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним.

– Что ты сказала?

Они молчат, глядя на меня широко распахнутыми глазами, мол, ты совсем тупая – отвечать, когда тебя не спрашивают?

– Я не его девушка, – настаиваю я.

– Ну, нам же лучше, – дерзко отвечает одна из них.

– Вообще-то нет, – встревает Рафаэлла. – У него есть девушка, которую он безумно любит. Она живет с ним по соседству.

Я удивлена такими новостями, и еще больше тем, что Раффи знает. С другой стороны, она всегда все знает. Мы входим в комнату, и я задаю этот жизненно важный вопрос, старательно изображая безразличие:

– Как ты узнала про Григгса и его девушку?

– Очень просто. Я соврала.

Встреча оказывается фарсом с самого начала. Сантанджело вынужден нянчиться с тремя своими сестренками, и они отрабатывают движения из клипов Бейонсе, а братья Маллеты непременно жаждут поиграть на гитарах.

– Твоя мама сказала моей, что хочет взять к себе Джессу Маккензи на выходные, – обращается Рафаэлла к Сантанджело, перекрикивая шум. – Вы что, знакомы?

Впервые об этом слышу, и меня переполняет необъяснимая тревога.

– Жесть, – отвечает он с недовольным видом. – Как будто у нас мало женщин в доме.

Братья Маллеты ссорятся все это время, и в какой-то момент Энсон Чои с Беном пытаются их разнять, одновременно споря о музыкальном тоне. В итоге Джона Григгс кричит:

– Это дурдом какой-то! Я больше сюда не приду.

В кои-то веки я с ним согласна.

Снаружи городские девчонки все еще торчат у входа, и, пока мы дожидаемся Бена, я замечаю, что они разговаривают с Григгсом, которого как будто весьма забавляет то, что они ему сообщают. Должно быть, он притворяется, потому что я не верю, что эти девицы способны на остроумие.

Домой мы возвращаемся пешком. Кадеты идут следом, и, не желая, чтобы нас подслушивали, мы с Беном и Рафаэллой молчим.

– Знаешь, чем я займусь, когда вернемся в лагерь, Чои? – говорит Джона с напускным энтузиазмом.

– Чем, Григгс?

– Я напишу письмо своей соседке. Это моя девушка. Мы безумно любим друг друга.

Рафаэлла косится на меня, и я вижу, что она с трудом сдерживает смех. Внезапно я понимаю, что именно так развеселило Григгса в разговоре с горожанками.