Все случилось на Джеллико-роуд - [31]

– Тс-с. – Я делаю несколько шагов назад. – Кто знает, – шепчу я, – но нам скоро нечего будет отдавать.

Наступает половина пятого, а затем и пять, но никого не видно. Все это время я стою на посту, но к пяти двадцати уже измучена ожиданием и почти готова поддаться на уговоры некоторых ребят, которые предлагают вторгнуться на территорию кадетов.

– Нам лучше не нарушать границу, – возражаю им я. – Неизвестно, чего добивается Григгс, но нам надо узнать расклад. Готова поспорить, стоит пересечь границу, и они тут же свалятся нам на голову, а вести переговоры об освобождении старших будет уже намного сложнее.

– По-моему, сейчас их здесь нет, Тейлор, – говорит глава Муррея.

– Я бы не была так уверена.

После того как мы просидели почти час, Ричард подходит ко мне и встает рядом. Так он пытается показать, что мы равны и что он важная фигура во всем этом фарсе.

– Если они у нас что-то потребуют, – спокойно говорю я ему, – я отдам им тропу, которая проходит ближе всего к вашему корпусу, чтобы ты каждый раз видел, как они снуют по ней туда-сюда, и вспоминал, что во всем виновата твоя нелепая попытка переворота.

– Может, пойдешь и поплачешь где-нибудь в сторонке? – огрызается он, отходя в сторону.

К пяти тридцати я уже не могу терпеть накопившуюся злость и скуку и гадать, откуда появятся эти ребята: свалятся нам на голову с неба или выпрыгнут из зарослей, возле которых мы стоим.

– Джона Григгс! – зову я.

– Тейлор Маркхэм! – отвечает он из кустов прямо передо мной.

Бен удивленно смотрит на меня, а я поворачиваюсь и даю знак остальным, чтобы отошли подальше.

– Стой здесь, – велю я Бену, перешагивая через границу.

Григгс выходит из укрытия и размеренным шагом приближается ко мне, как будто вышел на воскресную прогулку полюбоваться природой.

– Где они? – спрашиваю я, кипя от злости.

Он вглядывается в мое лицо.

– Вот это мне не нравится, – заявляет он, указывая, судя по всему, на круги у меня под глазами. – Тебе надо выспаться.

Я отталкиваю его руку и настойчиво повторяю:

– Где они?

– Ты не предупредила их о границах. Эти девочки понятия не имели, куда идут, в то время как мои младшие ребята могут с закрытыми глазами найти все отметки.

– Ну так похлопай себя по спине за то, что ты такой замечательный предводитель. – Он хлопает себя по спине, и я вижу, что ему доставляет удовольствие надо мной издеваться.

– Поверить не могу, что вы придрались к такой мелочи. Это же семиклассницы!

– Почему ты так удивлена? – спрашивает он. – Так было всегда. Кто-то из ваших забирается на нашу территорию, и приходится расплачиваться. Ты помнишь? – кричит он Бену. – Помнишь, что за это бывает?

– В пугающих деталях, – отвечает Бен.

– Вот и мы помним. В прошлом году так было с моим другом Чои. Помнишь, Чои?

Я замечаю, что у него за спиной сидят на деревьях, вылезают из кустарника и выглядывают из-за веток не меньше сотни кадетов. В этом им не откажешь: когда дело доходит до маскировки, они настоящие мастера.

– Он сунулся на вашу территорию, и нашему предводителю пришлось драться с вашим, чтобы вызволить заложника.

Энсон Чои кивает с мрачным видом.

– Я пережил настоящую травму. Меня заперли в корпусе Меррабиджи. Там одни зануды. С чего-то взяли, что я гроссмейстер, и заставили меня всю ночь играть в шахматы.

– И что, мы с тобой будем драться? – спрашиваю я у Григгса.

– А что ты предлагаешь?

– Отдать моих семиклассниц.

– Так всегда велись территориальные войны, – твердо говорит он. – Все прописано в книге. Думаешь, это пустые угрозы, мол, ай-ай-ай, не переходите наши границы? Нет, это рукопашный бой. Всегда будут проигравшие. Иногда достаточно одного удара в челюсть. Порой приходится добавить пару в живот, и вуаля, отдаем вам заложников. Проблема только в том, что последние четыре года предводители школы были мужского пола.

– Давай в этом году поменяем правила. Потому что, между нами говоря, ты меня просто пугаешь.

Он снова окидывает меня внимательным взглядом.

– Тебе надо разобраться со своими тараканами, потому что уже две встречи по поводу клуба прошли без тебя, и, честное слово, еще немного, – он показывает пальцами расстояние в пару сантиметров, – и мы с Сантанджело сломаем друг другу шеи.

– Джона, верни детей, – устало говорю я.

Он отворачивается и издает свист. Трех девочек с Дарлинга выводят из укрытия, и я немного расслабляюсь, испытывая смесь облегчения и удивления. Для меня это серьезная победа в глазах школы. Такой успех – и без единой капли крови и лишней возни.

– Ты тут главный?! – кричит Джона через мое плечо.

Я оборачиваюсь и вижу, как Ричард кивает с самодовольным видом.

– В принципе, да, – заявляет он, приближаясь к нам.

– Твои принципы меня мало интересуют, – отвечает Григгс, а затем дает Ричарду по морде. – Мы тут не очень-то любим пугать детишек, – терпеливо объясняет он, глядя на упавшего на землю Ричарда. – Так что вы уж предупредите их, что за каждого нарушителя границ будет расплачиваться их предводитель. Можно, конечно, потом распределить наказание. Если, к примеру, мне придется терпеть побои за кого-нибудь из нашей мелюзги, я велю им чистить мне ботинки или стирать за меня – всякие, знаете, мелкие обязанности. Но такого почти не бывает. Видите ли, мои ребята в курсе, кто у нас командует. Мы стараемся не сбивать их с толку, ведь это может быть опасно. – Григгс изображает недоумение. – Так кто тут главный?