Все случилось на Джеллико-роуд - [17]

И еще Тейт, которая теперь стояла в дверях его комнаты, улыбаясь своей гипнотической улыбкой.

– Кадеты приехали, – сказала она. – Последний год, больше это не повторится. Пойдем, отыщем Нани. Пора как следует пошалить.

Все трое стояли на Джеллико-роуд прямо перед автобусом, полным кадетов. Вдалеке раздался выстрел. Над деревьями повисло облако пыли.

– Горожане, – произнесла Тейт. – Несутся сюда во всю прыть.

Водитель автобуса лениво поглядывал на них, держа руку на клаксоне.

– Сдавайтесь! – закричал Вебб. – Пришлите своего предводителя!

– А ну убрались с дороги, а не то я вас самих куда-нибудь сдам, маленькие засранцы! – заорал водитель в ответ.

Двери открылись, и через секунду на дорогу ступил сначала один, а потом и второй сапог. Тейт и Вебб переглянулись. Сердце Нани колотилось о грудную клетку. Из-за двери автобуса появился кадет в полном школьном обмундировании. Он подошел к ним и оглянулся лишь тогда, когда понял, что машина, которая подняла пыль на грунтовой дороге, уже совсем близко. Кадет подошел к троице и всмотрелся в их лица.

– Никогда не понимал эту фишку с застежкой на подбородке, – заявил Вебб. – По-моему, я ничего тупее в жизни не видел.

– Как нам вообще воспринимать тебя всерьез? – добавила Тейт.

– Она еще и жуть какая неудобная, – согласился Джуд, снимая головной убор.

Стрельба стала громче, и все повернулись к приближающейся машине.

– Фитц?

– Все такой же псих. Его за этот год успели три раз отчислить из школы.

– И ты знаешь, как его каждый раз будоражит твой приезд, – ухмыльнулась Тейт.

Джуд ответил ей тем же, а потом толкнул Вебба кулаком в плечо, и тот толкнул его в ответ.

– Где остальные?! – закричал кто-то из кадетов в окно автобуса.

– На выходных с родителями, – ответил Вебб. – Кроме нас пока никого.

Автобус снова начал движение, и в этот момент из-за него, резко затормозив, вылетела машина. Фитц выскочил на дорогу и запрыгнул Джуду на спину с сумасшедшей яростью, к которой все давно привыкли.

– И почему тебя до сих пор не арестовали?! – воскликнул Джуд, скинул его с себя и повалил на землю. Они немного поборолись, пока Фитц с победным возгласом не оседлал поверженного противника.

– Нравится так лежать? – рассмеялась Тейт.

Вебб помог обоим встать, и все пятеро зашагали вдоль Джеллико-роуд по направлению к школе.

– Угадай, что произошло, – сказал Фитц.

– Не знаю, – пожал плечами Джуд. – Что? Нани улыбнулась?

Он впервые посмотрел на нее.

– Ребята, когда вам улыбается Нани, это как откровение, – заявил Вебб, приобняв сестру.

Джуд остановился перед ней, обхватил ее лицо руками и попытался сложить ей губы в улыбку. Нани вздрогнула.

– Отстаньте от нее, – велела Тейт.

– Мне нужно откровение, – возразил Джуд. – И только ты может мне его дать, Нанс.

– Давайте вернемся к «угадай, что произошло», – встрял Фитц, взвинченный до предела.

– Ну так что?

– Первая фаза туннеля, – вполголоса сообщил Вебб. – Мы закончили.

Каждый год в городе устраивают праздник в честь приезда кадетов, и нас приглашают на торжественный вечер, если так можно назвать событие, состоящее из сосисок на гриле и турнира по регби. В середине дня мне сообщают, что все три фракции должны встретиться после официальной части праздника. Я отправляю Бена собрать глав остальных факультетов, и мы принимаемся продумывать стратегию, но никак не можем договориться. В итоге решаем, что допуск к реке можно выдавать, но одновременно пользоваться им могут не более двенадцати кадетов.

Кадеты, как всегда, приходят в повседневной форме. Широченный Джона Григгс выделяется среди остальных. Его взгляд скользит по полю и дальше. Он распоряжается своими игроками, как будто это его войско. Я вижу, что команда у них первоклассная. Сантанджело отличается упорством. Нехватку навыка его команда компенсирует выносливостью и скоростью. Наша команда просто ужасна, и уже на середине кругового турнира я понимаю, что в территориальной войне наши силы определенно не равны.

Когда турнир заканчивается, начинается официальная часть праздника. За микрофонами подключает инструменты группа, и я вижу, как братья Маллеты настраивают гитары. С ними девчонка в дредах и пирсинге.

Мать Сантанджело – мэр города. Я слышу, как она шепчет сыну: «Веди себя хорошо», – вставая рядом с капитанами команд для фото. Она из коренных народов. Логично, не просто так ведь у Сантанджело такая кожа. Даже для итальянца он слишком смуглый. Мы фотографируемся с ней, а потом нас троих заставляют встать на сцену и еще попозировать.

– Чез! – Мама Сантанджело, которая стоит с кем-то из представителей школы, пытается привлечь его внимание. «Улыбнись», – беззвучно произносит она, показывая пальцами на свой рот.

– Чез, – ехидно сообщает Джона Григгс. – Твоя мамуля хочет, чтобы ты улыбнулся.

– А твоя хочет, чтобы ты нажрался дерьма и сдох.

Я стою между этими интеллектуалами, пока местный фотограф щелкает камерой, заставляя нас говорить слова типа «каникулы» и «порнография».

– Твоя считает, что ты слишком зажатый, – не унимается Григгс.

– Да неужели?

– Ага. Вчера ночью мне сказала.

На сцене начинают греметь первые аккорды национального гимна, и все морщатся.