Все схвачено - [5]

– Оса в концерте участвует? – спросил Легат.

Человек по имени Усатый, отвечавший за связь Службы с деятелями отечественной культуры, осторожно пояснил:

– Она же в больнице. Разве ты не знаешь?

– Что с ней?

– Говорят, крупозное воспаление легких. Двухстороннее. Продуло на северах.

– На каких северах, мать твою, по-русски говорить можешь?

– Так я по-русски. Она ж третьего дня с гастролей по Окраинному Северу приехала, а там еще зима.

Человеку культуры верить было можно, Легат с ним и прежде, до Службы, вместе работал, никаких подлянок не помнилось, только хорошее, потому и в Службу за собой утянул.

– А кто ж у меня тогда был? – спросил Легат.

Вроде сам себя спросил. И на немедленный встречный вопрос Человека культуры: «Кто у тебя был?» откликнулся штатно:

– Это я сам с собой. Не бери в голову.

Снял трубку связи с приемной:

– Оса не звонила?

Услышал успокаивающее:

– Как ушла – нет.

Успокаивающее, но ни хрена не объясняющее.

Добавил в трубку:

– Пусть водитель обедает, я в Крепость – пешочком, – положил трубку, сообщил ожидающим коллегам и соратникам: – Погода хорошая. Теплая… – не сдержался, довесил: – Не то что на северах.

2

В Крепость он ходил сложно.

Просто – это: спуститься на лифте, выйти из подъезда, сразу свернуть налево – в старинную столичную улочку, ведущую прямо на Главную Площадь Страны, на улочку, не втекающую в Площадь, но огибающую своим асфальтом то же старинную площадную брусчатку – вроде как река и берег! – и уплывающую по Праздничному Спуску к настоящей Реке, не шибко судоходной, но любимой столичным жителем.

Но вернемся к Легату и к его пути на Площадь и в Крепость.

Он, путь, стартовал от дверей кабинета, тянулся по ломаным и практически всегда пустым коридорам, потом впадал в стеклянный переход, повисший над внутреннем двором зданий Службы на уровне четвертого этажа, за переходом начинались коридоры подъезда двадцатого, более длинные и прямые, каким-то странным образом – через разные лесенки – переходящие в следующее здание Службы, там – свои коридоры, свой лифт и подъезд, выводящий Легата чуть не на середину пути до Площади.

Длинно!..

Прямо-таки лабиринт Дедала на острове Крит! Не исключено, по ночам здесь бродит Минотавр…

Кто-то из старожилов Службы провел Легата этим путем, соглашаясь, что он длиннее, зато теплее. На дворе тогда стояла холодная зима, Легат зиму не любил, мерз он зимами, на Севера не ездил, поэтому аргумент старожила принял и взял на вооружение. Будучи человеком суеверным, однажды одобрив маршрут, он на всякий случай не менял его ни летом, ни весной, ни осенью. А зимой на машине ездил, не считая транспортный вариант изменой пешему, проверенному.

Уже стартовав, отметил буквально походя, что Оса, похоже, откуда-то ведала о его сложносочиненном пешеходном хобби, иначе с чего бы ей уточнять, где именно подойдет к нему неведомый связной.

И ведь не соврала, хотя Легат консервативно считал, что все происшедшее – это все же розыгрыш… чей, если дама ему помстилась?.. ну, музыкой, как говорится, навеяло про пачку с орлом, про контакт на Площади, – то есть, если честно, имеет место сложная наведенная галлюцинация, мгновенное помутнение рассудка и…

…и тут к Легату, вынырнувшему из асфальтовой речки на прочную брусчатку Площади, спокойно, без спешки, без приписанных молвой тайным агентам всяких оглядываний, подмигиваний, условных сигналов и шипящего шепотка, тут к Легату неторопливо (и не вдруг, Легат видел все!) подошел ладно одетый человек его, Легата, возраста, в хорошо шитом синем костюме, при несколько фривольном и тоже синем галстуке в белый горошек, учтиво склонил голову, спросив вежливо:

– Не господина ли Легата имею честь видеть?

Ну не хамить же встречь?

– Его, – все же с легким налетом хамства или, точнее, ерничества ответил Легат, – а вы, полагаю, Раб Ее Высочества?

Человек улыбнулся, как пишут в дамских романах, краешком губ, – так решил для себя Легат, хотя это мог быть и тик.

– Пусть так. Быть ее Рабом – честь. Не соблаговолите ли вы показать мне невинный презент от Прекрасной Дамы?

– А чаевые курьеру? – типа пошутил Легат, доставая из кармана пачку сигарет с орлом.

– Всенепременно! – воскликнул человек, глядя на пачку и даже погладив ее пальцами левой руки, а правой передал Легату обыкновенный ключ на брелочке, стальной длинный, сейфовый, с двумя бороздками ключ от врезного замка неизвестно в какой двери и где расположенной.

– Зачем это мне? – недоуменно спросил Легат, разглядывая ключ.

Нечего там было разглядывать: ключ как ключ, копейка – цена, и брелок дешевый, сделанный из расхожего металла под названием «люминь».

– А чаевые! А пригодится! – воскликнул незнакомец. – А придет черед, и откроет этот ключ кладовую с неисчислимыми ценностями, горстями будете их грести, горстями!.. И сигареты не выкидывайте. В смысле – пачку с орлом. Покорнейше прошу…

И поклонился, и развернулся на каблуках, как военные умеют, и пошагал прочь – к Пантеону у стены Крепости, где забытый всеми, кроме малочисленных и праздных любознатцев и некрофилов, лежал в открытом саркофаге бывший Отец Революции.

Пустой внутри.

А Легат только и успел, что крикнуть в спину ушедшему: