Все схвачено - [7]

Командир закурил и осмотрел пачку. Увидел орла.

– Что за херня? – изумился. – Откуда?

– Оса сегодня дала, – честно признался Легат.

– Зачем?

– Понятия не имею. Сказала: маленький презент.

Почему-то он не стал пересказывать Командиру странный разговор с Осой, не сказал и о встрече на Площади с ее засланцем-Рабом, а уж о ключе тем более не стал, потому что временно забыл о нем.

– Странная штука, – задумчиво молвил Командир, покуривая, или, вернее, не куря вовсе, потому что он изо всех сил старался не затягиваться.

Легат, помня свой опыт, знал, что игра в попыхивание – дело полезное. Полезное в том смысле, что никотин хоть и попадает куда не надо, но в малых объемах, и этот самообман рано или поздно может привести к желаемому результату. Следующий этап, помнил он, – держать во рту незажженную сигарету.

– Странная штука, – повторил Командир, поставив сигаретную пачку на попа и внимательно разглядывая косокрылого и косорылого орла. – Во-первых, не понимаю смысла. Ну, и морда, и крылья – в одну сторону… Гляди: и ноги тоже… А в чем смысл-то? Ты сечешь?

– Не-а, – честно сказал Легат, потому что не сек. – Может, ветер?

– Все равно смысла не вижу. Типа прочен при любых ветрах, что слева, что справа? Так он же полевел при первом ветре. Выходит, не так и прочен. А наш-то точно прочнее: при любом теоретическом ветре стойко сохраняет геральдическую форму.

– Это да, – сказал Легат, чтобы что-то сказать.

Командир, как понимал Легат, знавший того немало лет, находился в вещательном режиме, встревать с собственным мнением опасно для жизни.

Да его и не было, собственного.

– Я его где-то видел… – сделал признание Командир.

– На сигаретах? – спросил Легат, чтоб спросить.

Орел его не сильно тревожил.

– В том и штука, что нет. На чем-то другом, на чем-то… на чем-то… – даже пыхать забыл, задумался. – На флаге?.. Нет. На куртке какой-нибудь?.. Тоже вроде не было. – И вдруг ожил: – А что вообще этот гад имел в виду?

– Какой гад? – не понял Легат.

– Ну, этот… который орла придумал. Намек? Предупреждение?

– Какое предупреждение, шеф, окстись. Ну, карикатура, ну, шутка дурацкая… Чего ты во всем крамолу ищешь?

– Это работа моя – крамолу искать. А твоя работа сегодня – завтрашний ДНП. Что-то мне не понравилось твое спокойствие. Тебе что, все равно, что завтра будет? – Он, как берсеркер, накручивал себя, разжигал ярость, и она разгоралась практически мгновенно, казалось, сейчас убьет малахитовым пресс-папье.

Но Легат достаточно хорошо знал Начальника и знал, что не убьет. На худой конец – легко ранит. А пар выпускать полезно, хотя сам Легат не умел этого делать.

– А завтра все будет о’кей, – спокойно заявил он и встал. – Я пойду. Дел-то – до ночи. Я никого из своих не отпускаю. В семь вечера – последняя репетиция на Площади, жалко, что у тебя окна на другую сторону выходят. Посмотрел бы малек… Да, сигареты я у тебя забираю, попыхтел – и хватит.

И пошел к двери, забрав пачку с орлом.

А Начальник сказал вслед:

– Будет что не так – уволю нах.

На такую мелочь, слышимую, кстати, многократно, Легат внимания не обратил.

Переходил площадь, смотрел, как у здания музея Истории Страны собирались войсковые подразделения, бэтээры там всякие, солдатики, одетые по-летнему. Часы на Главной Башне пробили половину четвертого. В семь – репетиция. Генерал из Генштаба будет у него в шесть пятнадцать. Времени, в общем, кот наплакал…

Он пешком вернулся в свой кабинет, велел никого не пускать и ни с кем не соединять, сел за стол, достал из портфеля сигаретную пачку, поставил перед собой, как давеча Начальник, и стал смотреть. Знал: если долго, а то и очень долго смотреть на вещь, в которой ты подспудно чуешь невидимое глазу содержание или неведомый мозгу смысл, то рано или поздно что-то в тебе проклюнется. Ну, намек какой-то явит себя. Ну, мысль – из ряда нетривиальных – осенит. Ну, вспомнишь чего-то такое, что не вспоминалось, а вот выперло наружу и сразу – ясность в башке.

Он посмотрел на часы, отметил время, уложил руки на стол, а подбородок на руки и уставился на орла. Когда раздался звонок спецтелефона № 1, Легат почти уже нашел мало-мальски приемлемое объяснение феномену, назовем это так, сигаретной пачки. Но – звонок.

Легат мгновенно снял трубку: этому аппарату звонить лишнее не полезно.

– Легат, – сказал Легат.

– Я вспомнил, – сказал на том конце правительственного закрытого провода Командир. – Этого гребаного орла я видел на двери в тоннеле метро. Там он был очень грязный, но изначально красный, тогда он мне тоже не понравился.

– В каком тоннеле? Какого метро? – обалдел от такого объяснения Легат.

– Не понимаешь ты меня, – с грустью сказал Командир, – а надо бы и мог бы. Правительственное метро, знаешь? Еще при Диктаторе построили. После войны.

– Какое, на хрен, метро, – забыв про субординацию, заорал Легат. – Оно давно засыпано, обрушено, электричества там никакого нет, все сдохло. Если оно вообще было… Чего ты там делал?

– Да-а-а, – все с той же не проходящей грустью протянул Командир, – нет рядом толковых людей, и не будет уже, наверно. Все объяснять приходится. Ну, как дети, прям. Слушай. Есть метро. Да, засыпано, обрушено, света нет. А я не верю, что оно сдохло. Потому что тот, кто меня туда водил, врать не мог. А он сказал, что все есть, и все может работать. Понимаешь: сейчас типа вовсе не работает, но завтра может заработать. Когда надо.