Все против всех: Неизвестная гражданская война на Южном Урале - [83]

Дальнейшее продвижение на север вмиг утратило всякий смысл, кровавые жертвы у Извоза оказались напрасными. Красные вернулись в Белорецк, где Каширин сдал командование Блюхеру «из-за ранения» (рана была не тяжелой: причина сдачи полномочий лежит, скорей всего, в крахе политических иллюзий Каширина).

Здесь самое время спросить: почему южноуральские красные пошли на Екатеринбург только во второй половине июля? Разве они не знали, что столица Красного Урала уже как минимум с середины июня дышит на ладан? А ведь известный советский военачальник Г. Эйхе в своей книге «Опрокинутый тыл» прямо констатирует: после того, как чехи заняли Верхний Уфалей (это произошло во второй декаде июня), красное командование заранее смирилось с перспективой падения города. Смирилось по причине катастрофического отсутствия резервов. («Шлите резервы!» — это постоянный лейтмотив всех без исключения штабных документов по Екатеринбургу на Восточном фронте в мае июне 1918 года). И что же Оренбургская армия? Она хоть и потрепана изрядно, но все же обладает достаточными силами: так, к моменту начала блюхеровского рейда, то есть уже после боев у горы Извоз, численность участвовавших в рейде бойцов исчислялась примерно в шесть с половиной тысяч человек (значит, до сражения за Троицк и у Извоза было еще больше). Это в тех условиях значительная сила: к слову, в Екатеринбурге и тысячи штыков не набиралось. И расстояние вполне доступное — во всяком случае, до отхода в Белорецк. Почему же тогда Каширин и Блюхер повели свои отряды на север в те дни, когда красный Екатеринбург уже агонизировал? Как ни верти, явно не для спасения города от белых — спасать надо было месяцем раньше, а для каких-то своих целей.

Но вернемся в Белорецк конца июля 1918 года. Вновь (и опять «коллегиально») обсуждался маршрут прорыва, и «после горячих и продолжительных споров проголосовали за отход на запад» (из книги «По приказу революции»). То есть был принят вариант маршрута, с самого начала предложенный Н. Томиным.

3 августа по Стерлитамакскому тракту блюхеровцы выступили в поход.

Об этом походе написаны горы литературы, многократно описаны все лишения и тяготы, все героические сражения (у Белорецка, у села Покровское, под Бердиной Поляной, на станции Иглино и Калтыметово, Ново- и Старо-Кулево возле деревни Немисеярово и особенно тяжелый бой в селе Ирнынщи, едва не ставший для красных роковым). Но вот мнение авторитетнейшего исследователя и очевидца тех событий, историка русского зарубежья, профессора Авенира Ефимова: «На пути у Блюхера были лишь малочисленные тыловые гарнизоны частей уфимской директории… Блюхер применял в ходе рейда одну и ту же тактику: ставил во время остановок свой лагерь треугольником. Если одна из его сторон подвергалась нападению, Блюхер немедленно бросал другую линию треугольника в обход атакующих, в результате чего для последних сразу же возникала угроза окружения… Постоянно применяя этот метод, Блюхер беспрепятственно продвигался вперед». Весьма неожиданная оценка событий, резко расходящаяся со всем тем, что мы привыкли слышать о легендарном рейде.

Официальная дата окончания рейда — 13 сентября (часто можно встретить выражение: «40 дней рейда»): именно в этот день авангард 1-го Оренбургского полка во главе с комиссаром В. Русяевым (из кавбригады Н. Томина) встретил части 1-й Бирской бригады Деткина (3-я армия Восточного фронта). 19 сентября блюхеровцы вступили в Кунгур, и этот город считается финальной точкой похода. Однако…

В уже упоминавшейся книге «Народное сопротивление коммунизму в России» (под редакцией А. Солженицина и М. Бернштама) сообщаются интересные вещи. Оказывается, рейд не закончился в Кунгуре. Блюхер повел свои отряды дальше — через Удмуртию, в направлении западнее Перми: конечным пунктом стала Оса, небольшой городок на Каме. И самое главное: при этом маршрут южноуральцев пролег по тылам Ижевской Народной армии — восставшего Прикамья.

Вот первая причина, по которой скрывается маршрут броска от Кунгура до Осы! В нашей печати все, что было связано с Прикамским восстанием, замалчивалось или фальсифицировалось, поэтому неудивительно, что этот эпизод в биографии Блюхера и его армии подвергся цензурной вивисекции: одно дело сражаться с «белогвардейскими и чехословацкими бандами» (это из приветствия блюхеровцев Ленину, составленного Н. Томиным), и совсем другое — со своими братьями по классу.

Кстати, вот почему белые (и народоармейские) источники никогда не величают блюхеровцев партизанами: партизанами считали себя крестьянские повстанцы — союзники народоармейцев, а бойцы Блюхера были для них карателями.

Но была и еще одна причина молчания вокруг «удмуртского» участка рейда.

Предоставим слово Д. Федичкину, командарму Ижевской Народной армии:

«Нам стало известно, что по нашим тылам в сторону Камы продвигается колонна красных под командованием Блюхера… Красные части, выбив Дутова из Оренбурга: казаки-каширинцы, мадьяры… общим числом около 6 тысяч человек (а до начала рейда шесть с половиной тысяч: значит, потери в ходе боев в Башкирии были минимальными. — Д.С.). Наша разведка установила, что они стали лагерем в селе Запуново… Резервный батальон народоармейцев атаковал их ночью… Враг отступил, бросив 200 повозок с боевым снаряжением и понеся серьезные потери. Но и для нас эта победа было недешева: батальон потерял до 45% личного состава».