Все против всех: Неизвестная гражданская война на Южном Урале - [63]

Кстати, то, что Цвикке так и не дождался публикации своей книги, а рукопись ее после его смерти угодила в архив одного из музеев Риги (то есть практически в спецхран — кто там ею заинтересуется?), тоже, по-моему, весьма симптоматично.

Повторяю: все сказанное представляет интерес при одном условии: если книга Я. Цвикке — не дезинформация. Учитывая детективную запутанность истории с убийством Романовых, я не исключаю и такого.

«Философия убийства»: исповедь пермского палача

История — весьма капризная дама. К одним она благосклонна, а к другим — увы: В истории гражданской войны на Урале есть эпизод не менее значимый, чем трагедия в Ипатьевском доме. Это — убийство великого князя Михаила в Перми.

Сей трагический факт знаменателен и сам по себе, и тем, что он предшествовал екатеринбургской и алапаевской бойням. Михаил Александрович Романов был последним Романовым, хотя бы формально и хотя бы короткий срок выполнявшим функции монарха. Да и сам по себе персонаж он не менее интересный и драматический, нежели Николай Второй. Но еще интереснее здесь фигура палача, так как главный режиссер и постановщик пермской трагедии — личность просто несоизмеримая с нашими старыми знакомыми: Юровским, Голощекиным и К. Те, даже если судьба заносила их в верхние эшелоны власти, все-таки были персонажами явно второго плана — либо исполнителями, либо фигурами местного значения. Во всяком случае, их местечковость бросается в глаза при первом же знакомстве. И дело не в должностях, ими занимаемых, а в масштабе личности. Ни один из них не мог, да и не пытался преодолеть провинциальную планку, стать руководящим деятелем не регионального, а российского масштаба. Не случайно Белобородова не без иронии называли «уральским Наполеоном», с ударением на слове «уральский».

Совершенно иная картина возникает, когда знакомишься с героем нашего рассказа.

Это личность во всех отношениях незаурядная и, безусловно, масштабная. Он принадлежит к особой породе людей, которых выделяют непредсказуемость поступков, импульсивность, фанатичная вера в удачу, богатая фантазия, прожектерство, смелость, решительность, жестокость, эгоцентризм, любовь к внешним эффектам, мифотворчеству и политиканству, склонность к перемещениям в географическом пространстве, к отмене устоявшихся нравственных норм.

Итак, представляем героя нашего рассказа: Гавриил Ильич Мясников (1889–1945).

Родом он из прикамского города Чистополя, что в Татарстане. Выходец из бедной многодетной семьи. Образование — четыре класса ремесленной школы. И биография, поражающая своей незаурядностью и, если хотите, литературностью. «Какие биографии!» — восклицал Э. Радзинский, говоря о жизни и смерти многих участников российской смуты начала века. Смею утверждать: даже на этом фоне история Мясникова — явление совершенно экстраординарное.

Впрочем, судите сами. Вот что сообщает по этому поводу заведующий библиотекой НИПЦ «Мемориал» Б. Беленкин (г. Москва):

«В 1905 г. Мясников едет в Мотовилиху и поступает на знаменитый пушечный завод.

Здесь он прожил четыре с половиной года и начал свою революционную деятельность: вступил в РДСРП(б), участвовал в „эксах“ и вооруженном восстании (1905 г.), там же его избили до полусмерти казаки и в первый раз арестовали. Первый побег — в 1908 г. Далее — череда арестов, побегов, переездов по чужим документам. С 1914 по март 1917 г. Мясников отбывает заключение в Орловской каторжной тюрьме, где окончательно формируется его мировоззрение (одновременно с голодовками, пытками и избиениями идет процесс усиленного самообразования). Весной 1917 г. он возвращается в Мотовилиху и сразу же занимает заметную позицию в местной партийной и советской иерархии: Организатор убийства великого князя Михаила Александровича (в ночь с 12 на 13 июня 1918 г.). После падения Перми (декабрь 1918 г.) некоторое время находился на фронте в качестве комиссара дивизии. Пик партийной карьеры пост председателя Пермского губкома (1920 г.). Тогда же начинаются его идейные расхождения с „генеральной линией“. Оппозиционная активность периода 1921 — начала 1922 г. заканчивается исключением из партии.

После нескольких недель на посту заместителя директора Мотовилихинского завода его арестовывают, но двенадцатидневная голодовка протеста приводит к освобождению. Живя в Москве без права покидать город, продолжает оппозиционную деятельность. В 1923 г. — снова арест, и после раздумья, куда выслать — в Минусинск или Берлин — ОГПУ останавливает свой выбор на последнем.

В Берлине Мясников не сбавляет политической активности, сходится с местными „левыми“. Между тем в Москве ОГПУ активно разрабатывает дело „Рабочей группы“, почти ничем не проявляющей себя оппозиционной организации, по сути, партии, которую еще весной 1923 г. пытался создать Мясников (об этом — ниже. — Д.С.). В сентябре арестовано свыше 20 человек, к октябрю основной этап следствия закончен. В начале ноября Мясникова заманивают в Москву и арестовывают.

Длительная голодовка протеста, попытка самоубийства, полный отказ от участия в следствии — все это заканчивается трехлетним тюремным сроком, по отбывании которого ему немедленно дают новый, такой же. Но: вскоре почему-то, зная склонность Мясникова к побегам, заменяют тюремный срок ссылкой в: Ереван. Оттуда он снова бежит — на сей раз в Иран — в ноябре 1928 г. Следует пребывание в иранских, а затем турецких тюрьмах, но, благодаря усилиям возникшего в Германии „Комитета помощи Мясникову“, турецкие власти отменяют приговор — четыре года тюрьмы. Мясников получает въездную визу во Францию.