Все приливы судьбы - [45]

– Я часто бывал на Курмане, – говорит Бастиан, милостиво освобождая нас от подробностей. В этот момент он с осторожностью подталкивает ко мне свою аметистовую коробочку, словно не хочет, чтобы кто-то заметил это движение. – На острове царит безупречная чистота, но там совершенно нечем заняться. Часть северного побережья занимают джунгли, где местные жители выращивают множество различных трав, предназначенных для изготовления порошков, зелий и большинства лекарств, которые доставляются целителям Сантоса. Именно благодаря этим травам спа-салоны Курманы пользуются такой популярностью: ими наполняют ванны, из них варят тоники и изготавливают масла для массажа. Говорят, что там найдутся травы на любой случай. Помните тот порошок, которым я усыпил тюремщиков на Ариде? Вот где я его достал.

– Усыпляющий порошок? – догадывается Шанти. Бастиан не пытается ее поправить, и на губах девушки расцветает довольная улыбка. – О, я люблю усыпляющий порошок.

– Это красивый остров, – продолжает Бастиан. – Но очень тихий. Курмана воплощает собой сдержанную элегантность. Искателям приключений там делать нечего. Все заведения закрываются рано, а местные жители немного старомодны.

Тихое и спокойное место – это как раз то, что мне сейчас нужно. Кроме того, если описание Бастиана соответствует действительности, – найти Орнелла будет гораздо проще.

– Звучит чудесно, – говорю я, и, хотя Бастиан пожимает плечами, на его губах появляется еле заметная улыбка. Я беру аметистовую коробочку и открываю крышку. – Касем, может, ты договоришься, чтобы нас пригласили в спа-салон…

У меня перехватывает дыхание. В коробке лежит джиннада.

– Где ты это достал?

Конечно, это глупо, но от одного запаха сладкой миндальной пасты у меня сжимается сердце. Этот запах напоминает мне об Ариде, какой она была до нападения Кавена. О том, как мы с родителями объедались этими маленькими пирожными, когда придворный повар готовил их по праздникам.

Отец любил джиннаду даже больше меня.

Я вдыхаю знакомый запах и закрываю глаза. С тех пор, как Кавен лишил меня магии, я больше не ощущаю такого острого голода. Раньше я была практически ненасытна, потому что мне нужно было пополнять свою энергию для использования магии. Но даже без моего прежнего аппетита я бы опустошила целый корабль, полный джиннады, если бы мне представилась такая возможность.

– Я знаю, ты любишь эти пирожные, – говорит Бастиан, не глядя на меня. В словах пирата нет смущения, но мне передается едва ощутимая тревога, зудящая где-то в глубине моей располовиненной души. Он чешет шею, и в этом движении есть что-то мальчишеское и неловкое. – Я купил их на Керосте, пустячное дело.

Но это вовсе не пустяк. Потому что, глядя на джиннаду, я вижу теплый отцовской взгляд. Я слышу его раскатистый смех.

Я бы хотела, чтобы Бастиан перестал быть таким добрым. Чтобы он перестал заботиться обо мне, по крайней мере, до тех пор, пока я не вспомню, как отвечать на чужую заботу. До тех пор, пока я не верну свою душу.

– Я не могу это принять, – трясущимися руками я возвращаю Бастиану коробку с пирожными. Мне не нужно смотреть ему в глаза, чтобы почувствовать его боль.

– Это всего лишь пирожные. Ты не должна…

– Ну так съешь их, если хочешь, – я не могу сдержать холод, пронизывающий мои слова. С каждым вдохом моя грудь сжимается все больше и больше, пока мне не начинает казаться, что она вот-вот разорвется. – Или выброси их за борт, мне плевать. Просто убери эту коробку подальше от моих глаз.

Все, что я слышу, – это смех отца. Все, что я вижу, – его кровь на моих руках. Меч в его животе. Боги, почему он никак не перестанет смеяться?

– Амора…

Шанти кладет руку на плечо Бастиана, медленно качая головой.

Я ненавижу ее жалость.

Я ненавижу боль Бастиана, эхом отзывающуюся в моем сознании.

Я ненавижу их обеспокоенные взгляды, словно я какое-то раненое животное, которому нужна помощь.

Шанти говорила, что они смогут меня понять, но, заглядывая в их лица, я вижу, что она ошибалась. Они никогда не поймут.

– Я буду в каюте. – Я поднимаюсь на ноги, с трудом удерживая равновесие. – Позовите меня, когда мы прибудем на Курману.

Осторожно переставляя ноги, я скрываюсь от их жалостливых взглядов. Вниз по лестнице, в свою каюту. Я еле успеваю дойти до умывальника, прежде чем на меня накатывает приступ тошноты.

Глава 17

Курмана – прекрасный остров, полностью соответствующий моим ожиданиям, и я должна признать, что описание Бастиана оказывается довольно близко к истине. Я бы сообщила об этом своей команде, если бы вообще с ними разговаривала. За последние два дня я не проронила ни слова.

Несмотря на пятерых курманцев, ожидающих нашего прибытия на берегу, мне сложно поверить, что на этом острове живут люди. Песок под моими ногами кажется слишком чистым и белым.

– Добро пожаловать, Ваше Величество, – красивая женщина с шелковыми серебристо-белыми волосами приседает в таком низком поклоне, что ткань ее хлопковых штанов скользит по белому песку. Из-за идеальной фарфоровой кожи она больше похожа на духа, чем на человека. Высокого гибкого духа с острым носом и светлыми круглыми глазами. В ее облике определенно есть что-то птичье.