Все наладится! - [27]

– И ты поедешь? – спросила ее Меган.

Грейс смущенно засмеялась:

– Похоже, что так.

– К тому времени начнешь новое одеяло и нам покажешь, – решительно высказалась Винни.

Грейс поморщилась.

– Надо верить в себя, – настаивала Винни. – У тебя целый год впереди – за это время многое может случиться.

Джулия молча прислушивалась к разговору. Еще минуту назад она была центром внимания, а теперь про нее и думать забыли – никто даже не спросил, приедет ли она на следующий год. Да и с чего бы им спрашивать? Теперь они знают, что она здесь по работе, а не ради удовольствия. Наверное, думают, что через год у нее найдутся дела поважнее, – а так оно и есть, – хотя могли бы поинтересоваться чисто из вежливости.

Внезапно она почувствовала себя чужой за этим столом: бездетная женщина в компании матерей, сплоченных любовью к своим детям, которую ей так и не довелось испытать. Родители умерли, связь с прошлым оборвалась, а будущего не было…

Джулии всегда казалось, что кино подарит ей бессмертие; сейчас, глядя на женщин, у которых нет ни славы, ни денег, она поняла, что это они будут жить вечно. Ее рано или поздно предадут забвению; память о ней исчезнет, распадется на атомы вместе с пленкой фильмов; они же останутся в своих потомках, в их воспоминаниях, в их плоти и крови…

Что хорошего она сделала для людей? Всю свою жизнь Джулия карабкалась вверх, расталкивая локтями соперников, – и ради чего?

Пустота, одиночество и забвение…

Пообедав, Джулия с Донной отправились на мастер-класс по аппликации. К радости Донны, ее подопечная делала заметные успехи, но большей частью помалкивала – видимо, разговор с Винни ее задел. Наконец Донна решилась коснуться этой темы.

– Не обижайтесь на Винни – просто она к вечернему эфиру уже засыпает.

– Что? А-а, я и забыла.

Это прозвучало как-то неубедительно.

– Кстати, насчет соглашения… Раз уж вы рассказали про фильм, значит, и мне можно о нем говорить?

– Наверное, – вздохнула Джулия.

– А какая, собственно, разница, когда вы научились шить? – недоумевала Донна. – Главное ведь результат.

Джулия опустила иголку.

– Да, в общем-то, вы правы. Тут дело в другом: мой агент – точнее, бывший агент – сказал продюсеру, что я уже умею шить. Если обман раскроется, получится нехорошо.

– А при чем здесь вы? Это ведь не вы солгали, а ваш агент. Если продюсер узнает правду, скажете ему, что тот просто ошибся, и все.

– Он не очень-то доверчив.

– Но ведь вы – хорошая актриса.

– Это да, – улыбнулась Джулия. – Если я обо всем расскажу первая, можно будет не бояться, что кто-нибудь побежит докладывать «желтой» прессе про мою бездарность.

– Неправда! – запротестовала Донна. – Но вы серьезно думаете, что наши на такое способны?

– Я уже ничему не удивляюсь – за хорошие деньги люди способны на все, – небрежно пожала плечами Джулия, как человек, привыкший к предательству. Внезапно Донне стало ее жалко: тяжело, наверное, вечно всех подозревать, следить за каждым словом и жестом. Ей хотелось возразить, что рукодельницы вовсе не такие, однако паранойя Джулии оказалась заразной. Кто знает, а вдруг и правда за углом притаились недоброжелатели с камерой?

– По-моему, вам не о чем беспокоиться, – робко заметила она.

– Не о чем! Вы даже не представляете, насколько эта роль важна для меня! Сериал отменили, и если я не найду ничего стоящего, то быстро скачусь до рекламы таблеток от расстройства желудка. – Джулия изобразила небрежную улыбку, за которой явственно читалась трагедия.

– Не может быть, – усомнилась Донна. – У вас пять «Эмми»! Режиссеры должны за вами в очередь выстраиваться!

– Четыре «Эмми» и «Золотой глобус», – поправила ее Джулия. – Только в моем возрасте это уже не имеет значения. Много вы видели фильмов с женщиной в главной роли? Именно в главной – а не в роли подружки или жены? А фильмов с женщинами за сорок? – Покачав головой, Джулия принялась энергично протыкать аппликацию иголкой. – В голливудской версии Америки женщин моего возраста вообще в природе не существует.

– Не только в Голливуде, – усмехнулась Донна. – В обществе среднестатистическая мать и жена не пользуется особым уважением. Вы хоть карьеру сделали – вас есть за что уважать.

– Ну да, я умею повторять слова, написанные кем-то другим, – велика заслуга! Что полезного я сделала в жизни?

На мгновение их взгляды встретились, и Донне показалось, будто знаменитая Джулия Мершо ей банально завидует.

– Вы создаете на экране образы и ситуации, которые заставляют людей задуматься.

– Ой, я вас умоляю! – отмахнулась Джулия. – «Только сегодня на нашем телеканале: Бабуля Уилсон исцеляет от рака и кормит голодных!»

– Я серьезно! – настаивала Донна. – Вы оказываете влияние на умы людей. Моя дочь изучает актерское искусство в колледже – она бы вам то же самое сказала. – Внезапно Донна сникла. – Точнее, изучала…

Донна умолкла, но мысли забурлили с новой силой. Кто она такая, чтобы произносить пламенные речи на тему самооценки и уверенности в себе? Большую часть жизни она провела, оправдываясь перед обществом за роль матери и домохозяйки и в то же время тайно утешаясь тем, что посвятила себя детям. И каков результат? Несмотря на всю ее любовь и поддержку, старшая дочь бросает колледж ради замужества – как и она сама в свое время. Может, Грейс права: если мать ходит на работу, то подает дочерям хороший пример? Неужели она так снизила планку, что теперь дети повторяют ее судьбу?