Всё на свете - [20]
— Да, волнистые каштановые облака. И твои глаза. Клянусь, они меняют цвет. Иногда они почти черные. Иногда карие. Я пытаюсь выяснить взаимосвязь между цветом и твоим настроением, но еще не получилось. Буду держать тебя в курсе.
— Взаимосвязь это не причинно-следственная связь, — говорю я, просто чтобы хоть что-то сказать.
Он улыбается и сжимает мою руку.
— Что ты видишь?
Мне хочется ответить, но, оказывается, не могу. Я качаю головой и снова смотрю на наши руки.
Мы так и стоит, перемещаясь между определенностью и неопределенностью, потом по второму кругу, пока не слышим приближение Карлы, которое заставляет нас разойтись.
Я уничтожена. Я сокрушена.
КОЖА
Я однажды читала, что в среднем мы заменяем большую часть своих клеток каждые семь лет. Еще поразительнее то, что мы сменяем верхние слои кожи каждые две недели. Если бы все клетки в нашем теле могли таким образом сменяться, то мы были бы бессмертными. Но некоторые клетки, например те, что в мозгу, не обновляются. Они стареют, и состаривают нас.
Через две недели у моей кожи не останется воспоминания о руке Олли на моей, но мозг запомнит. У нас может быть либо бессмертие, либо память осязания. Но и того, и другого у нас не может быть.
ДРУЖБА
Олли: ты рано объявилась
Мадлен: Я сказала маме, что у меня много домашней работы.
Олли: ты в порядке?
Мадлен: Ты спрашиваешь, болею ли я?
Олли: да
Мадлен: Пока все хорошо.
Олли: ты беспокоишься?
Мадлен: Нет. Я в порядке.
Мадлен: Я уверена, что в порядке.
Олли: ты беспокоишься
Мадлен: Немного.
Олли: мне не стоило так делать. извини
Мадлен: Пожалуйста, не надо. Я не беспокоюсь. Я бы ни на что это не променяла.
Олли: все равно
Олли: ты уверена что в порядке?
Мадлен: Чувствую себя, как новенькая.
Олли: всего лишь подержавшись за руки ага. представь что было бы из-за поцелуя
Мадлен:…
Мадлен: Друзья не целуются, Олли.
Олли: очень хорошие друзья могут целоваться
ИССЛЕДОВАНИЕ
Прошло двадцать четыре часа, а я все думаю о поцелуе. Как только закрываю глаза, вижу слова "представь что было бы из-за поцелуя". В какой-то момент меня озаряет, что я ничего не знаю о поцелуях. Конечно, я об этом читала. Видела достаточно поцелуев в фильмах, чтобы получить представление. Но я никогда не представляла, что меня поцелуют, и уж точно не представляла, что поцелую я сама.
Карла говорит, что сегодня у нас, возможно, получится увидеть друг друга, но я решаю подождать еще пару дней. Она не знает о прикосновении к моей лодыжке, о том, что мы держались за руки, что практически делили дыхание. Мне стоит рассказать ей, но я молчу. Боюсь, что она прекратит наши встречи. Еще одна ложь добавляется к растущему счету. Олли теперь единственный в моей жизни, кому я не лгала.
Сорок восемь часов после прикосновения, и я все еще чувствую себя хорошо. Поглядываю на свои показатели, пока Карла не смотрит. Кровяное давление, пульс и температура, кажется, в норме. Никаких ранних признаков осложнений.
Мое тело слегка слабеет, когда я представляю себе поцелуи с Олли, но я уверена, что это просто влюбленность.
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Олли на стене нет. Его даже нет на дальнем конце дивана. Вместо этого он сидит посередине, упираясь локтями в колени и растягивая резинку на руке.
Я задерживаюсь в дверном проеме. Его взгляд не покидает моего лица. Чувствует ли он то же стремление занять то же самое место, дышать тем же воздухом, что и я?
Неуверенно топчусь у порога комнаты. Я могла бы отправиться к его традиционному месту у стены. Могла бы остаться здесь в дверном проеме. Могла бы сказать ему, что не стоит искушать судьбу, но не могу. Более того, мне этого не хочется.
— Думаю, оранжевый твой цвет, — наконец произносит он.
На мне надета одна из новых футболок. Ворот у нее V-образный, и она обтягивающая, а сейчас еще и входит в категорию моей самой любимой одежды. Может, куплю еще десять таких футболок.
— Спасибо. — Кладу руку на живот. Бабочки вернулись и ведут себя, как неугомонные.
— Мне подвинуться? — Он потирает натянутую резинку между большим и указательным пальцами.
— Не знаю, — говорю я.
Он кивает и начинает подниматься.
— Нет, подожди, — говорю я, прижимая другую руку к животу и подходя к нему. Сажусь, оставив между нами фут свободного пространства.
Резинка снова ударяет по его запястью. Его плечи расслабляются, хотя я не осознавала, что он напряжен.
Сидя рядом с ним, я прижимаю вместе колени и горблюсь. Превращаю себя в маленькую, насколько это возможно, будто мой размер сможет скрыть нашу близость.
Он поднимает с колена руку, вытягивает ее и шевелит пальцами.
Все мое замешательство исчезает, и я кладу свою руку на его. Наши пальцы переплетаются, будто таким образом мы держались за руки всю нашу жизнь. Я понятия не имею как, но дистанция между нами сокращается.
Он сдвинулся? Или я?
Теперь мы сидим рядом друг с другом, бедра соприкасаются, руки от запястий до локтей греют друг друга, мое плечо прижимается к его предплечью. Он касается своим большим пальцем моего, вычерчивая дорожку от костяшек до запястья. Моя кожа, каждая клеточка, загорается. Обычные, не болеющие люди все время такое чувствуют? Как они переживают такое ощущение? Как воздерживаются от прикосновений друг к другу?
