Всё на свете - [21]
Он слегка тянет меня за руку. Я знаю, что это вопрос, и поднимаю взгляд от наших чудесных рук к его чудесному лицу, глазам и губам, приближающимся ко мне. Я сдвинулась? Или он?
Его дыхание теплое, а затем его губы нежно, как бабочки, касаются моих. Мои глаза закрываются по собственной воле. Романтические комедии правы насчет этой части. Стоит закрывать глаза. Он отодвигается, и моим губам становится холодно. Я делаю это неправильно? Мои глаза распахиваются и сталкиваются с темной синевой его глаз. Он целует меня, будто боится продолжить и боится останавливаться. Хватаю его за перед футболки и крепко держусь.
Мои бабочки поднимают бунт.
Он сжимает мою руку, мои губы размыкаются, и мы пробуем друг друга. На вкус он как соленая карамель и солнечный свет. Или мне кажется, именно такими должны быть на вкус соленая карамель и солнечный свет. На вкус он такой, чего я никогда не испытывала, как надежда, возможность и будущее.
В этот раз я отодвигаюсь первой, но только потому, что мне нужен воздух. Если бы могла, то целовала бы его каждую секунду каждого дня на протяжении жизни.
Он прислоняется лбом к моему. Его дыхание теплое на моем носу и щеках. И слегка сладкое. Из-за этой сладости хочется больше.
— Всегда так? — спрашиваю я, задыхаясь.
— Нет, — говорит он. — Совсем не так. — Я слышу удивление в его голосе.
И просто так все меняется.
ЧЕСТНОСТЬ
Олли: никакого вечера кино с мамой?
Мадлен: Отменила его. Карла расстроится.
Олли: почему?
Мадлен: Я обещала ей, что буду проводить больше времени с мамой.
Олли: я навожу беспорядок в твоей жизни
Мадлен: Нет, пожалуйста, не думай так.
Олли: то что мы делали сегодня сумасшествие
Мадлен: Я знаю.
Олли: о чем мы думали?
Мадлен: Я не знаю.
Олли: может стоит сделать перерыв?
Мадлен:…
Олли: извини. я пытаюсь защитить тебя
Мадлен: Что, если мне не нужна защита?
Олли: что это значит?
Мадлен: Я не знаю.
Олли: мне нужно чтобы ты была в безопасности. не хочу тебя терять
Мадлен: Да я едва есть у тебя!
Мадлен: Ты жалеешь?
Олли: о чем? о поцелуе?
Олли: честно?
Мадлен: Конечно.
Олли: нет
Олли: ты жалеешь?
Мадлен: Нет.
УЛИЦА
Вселенная и мое подсознание, пожалуй, восстают против меня. Мы с мамой в комнате играем в Скрэббл. На данный момент в сегодняшней игре я составила из фишек УЛИЦА, СВАБОДА и СИКРЕТЫ. Благодаря последнему получаю дополнительные очки за то, что использовала все семь букв. Мама хмуро смотрит на доску, и я думаю, она опротестует мое слово, но она молчит. Она подсчитывает счет и, впервые за вечность, я выигрываю. Я впереди нее на семь очков.
Смотрю на счет, а потом на нее.
— Ты уверена, что посчитала правильно? — спрашиваю я. Мне не хочется ко всему прочему выиграть у нее.
Пересчитываю и понимаю, что она права.
Ощущаю ее взгляд на моем лице, но продолжаю смотреть на счетную карточку. Она весь вечер была внимательной, будто я головоломка, которую нужно решить. Или, может, я стала параноиком. Может, все дело в вине, которую я чувствую за то, что была такой эгоистичной, за то, что даже сейчас мне хотелось быть с Олли. Каждый раз, когда была с ним, я узнавала что-то новое. Я стала кем-то новым.
Она берет из моих рук счетную карточку и приподнимает мой подбородок, чтобы увидеть мои глаза.
— Что происходит, милая?
Я уже собираюсь солгать ей, как снаружи доносится внезапный пронзительный крик. За ним следует еще один, а затем отдаленные вопли и громкий хлопок. Мы обе поворачиваемся, чтобы посмотреть на окно. Я начинаю подниматься, но мама нажимает на мое плечо и качает головой. Я позволяю ей удержать меня, но из-за еще одного крика "ПРЕКРАТИ" мы обе торопимся к окну.
Их трое — Олли, его мама и папа, стоят на крыльце. Их тела образуют треугольник страдания, страха и злости. Олли занимает стойку борца — кулаки сжаты, ноги расставлены широко и прочно. Даже отсюда я могу увидеть его вены, вздувшиеся на поверхности его рук и лица. Его мама делает шаг к Олли, но он что-то говорит ей, и она отступает.
Между Олли и его отцом происходит дуэль взглядов. Его папа держит напиток в правой руке. Он не отводит взгляда от Олли, поднимает стакан и допивает глубокими глотками. Протягивает пустой стакан маме Олли, чтобы она его взяла. Она начинает двигаться, но опять же Олли говорит ей что-то, чтобы остановить. Тогда его папа поворачивается к ней, его рука все еще неподвижно удерживает стакан. На мгновение я думаю, что она, может быть, не пойдет к нему.
Но ее неповиновение заканчивается. Она делает к нему шаг. Он хватает ее, злобно и угрожающе. Но Олли сразу оказывается прямо между ними. Он откидывает руку папы и отталкивает маму в сторону.
Его папа, сейчас даже еще злее, снова делает выпад. Олли отталкивает его. Он врезается в стену, но не падает.
Олли начинает слегка танцевать на ногах, потряхивая руками и кулаками, как боксер на ринге. Он пытается отвести внимание отца от мамы. Это срабатывает. Его папа первым наносит удар. Олли уклоняется вправо, а потом влево. Он спрыгивает со ступеней крыльца, как только его папа снова замахивается. Его папа промахивается, и инерция скидывает его по ступеням. Он неуклюже приземляется на бетонную подъездную дорожку и не двигается.
